Читать книгу - "Егерь: назад в СССР - Алекс Рудин"

Я вылез из машины и пошёл впереди, высматривая тропинку, а Фёдор Игнатьевич медленно ехал за мной.

Пройти пришлось около километра. Наконец, я заметил два осиновых бревна, перекинутых через канаву, и узкую тропку среди высокой осоки.

Я махнул рукой Фёдору Игнатьевичу. Он съехал на обочину и заглушил мотор.

Перебравшись через канаву, мы углубились в лес. На случай, если тропинка потеряется, я засёк направление по компасу.

Сначала, как и говорили ребята, шёл сырой тёмный ельник. Стволы и нижние ветки ёлок густо поросли сизым лишайником. Солнце едва проглядывало через густую хвою.

В сырых местах тропинка была видна отчётливо — на тёмной земле остались отпечатки сандалий.

Недалеко от тропинки с шумом вспорхнула тетёрка. Громко хлопая крыльями, она рыжим пятном мелькнула в густом подлеске.

Постепенно местность повышалась. Ельник остался позади. К небу потянулись стройные сосны с медными стволами, на которых играло солнце. Вместо сырой лесной подстилки под ногами пружинил мягкий зелёный мох. В редких кустиках черники виднелись красные и жёлтые шляпки сыроежек. Повсюду валялись прошлогодние шишки с растопыренными чешуйками.

Мы шли, словно по самому гребню невысокого хребта. Влево и вправо спускались песчаные откосы, поросшие соснами. Дальше среди деревьев виднелись просветы — там, в опушке из мелкого густого березняка, лежало открытое болото. Ветер свободно продувал редколесье — здесь даже дышалось легче, чем в ельнике.

— Смотри, Паша!

Впереди стояла толстая сосна с раздвоенной от середины ствола макушкой. Одна макушка засохла — на голых ветках ещё сохранились остатки рыжей хвои. Вторая упрямо зеленела.

Мы обошли дерево. Со стороны склона в стволе, на высоте человеческого роста темнело глубокое дупло. Видно, когда-то здесь рос толстый сук, но со временем отгнил и выпал. А потом уже дятел выдолбил мягкую древесину.

— Не обманули ребята, — сказал Павел. — Ну, и как ты думаешь, Андрюха — могла граната попасть сюда случайно?

Я покачал головой.

— Вряд ли. Хотя, дерево старое. Войну оно застало точно. Но вот дупло, наверняка, появилось намного позже.

Я запустил в дупло руку. Оно уходило вглубь и вниз. Дно было усыпано мягкой древесной трухой и перьями. Чтобы его нащупать, я почти по плечо запустил руку внутрь дерева.

Пальцы наткнулись на клочок бумаги. Я подцепил его ногтями и вытащил.

— Смотрите!

Это был листок в клеточку, вырванный из небольшого карманного блокнота. На листе шариковой ручкой было написано:

9.07 в 17-00 у М.

Павел помрачнел и расстегнул клапан кобуры.

— Надо всё здесь обыскать. Чёрт, похоже, мы на что-то нарвались!

Человека мы увидели издалека, метров за сто пятьдесят. Он спускался по склону к болоту. За его спиной висел рюкзак.

Павел побежал к нему. Я рванул следом.

— Стоять, милиция!

Человек пригнулся и вскинул руки. Раздался звук короткой автоматной очереди. Над моей головой со свистом прошли пули.

Павел рухнул на землю.

Ничего не успев сообразить, я тоже упал и больно ударился коленом о торчавший из-под земли корень.

Ещё одна очередь, а за ней резкий свист.

Земля под нами дрогнула. Небо расколол оглушительный грохот. В голове зазвенело, лес перед глазами дрогнул и поплыл в сторону.

Я разинул рот, словно вытащенная из воды рыба. Сверху на меня сыпались комья земли и песка.

Метрах в семи от меня беззвучно наклонилась и рухнула высокая сосна.

Уважаемые читатели! Поздравляю вас с наступающим Новым годом! Желаю счастья, здоровья и любви вам и вашим близким!

Глава 21

Я чувствовал удары комьев грунта по телу, ощущал, как содрогается земля. Но совершенно ничего не слышал. Голова нестерпимо болела. Внутри черепа раздавалось низкое гудение, словно меня засунули в колокол. Я приподнял голову и попытался сосредоточить взгляд на коре ближнего дерева. Трещины и неровности на ней расплывались перед моими глазами, как ни пытался я сфокусировать взгляд.

Через неумолчный звон в голове упрямо пробивалась какая-то мысль. Я сосредоточился на ней.

«Опусти башку. Застрелят к хренам!»

Почему-то это показалось мне неважным. Куда важнее было разглядеть кору проклятого дерева во всех подробностях. Я уже испугался, что до конца дней буду видеть мир размытым туманным пятном.

Наконец, дерево перестало расплываться. Земля больше не тряслась, не взлетала фонтанами в небо. Я с облегчением опустил голову и почувствовал, что меня трясут за плечо.

Сильная рука вцепилась в штормовку и перевернула меня на спину. Надо собой я увидел обеспокоенное лицо Фёдора Игнатьевича. Он, видимо, что-то говорил. Губы председателя шевелились, но слов я не слышал.

Фёдор Игнатьевич оставил меня в покое. Я повернулся набок, приподнялся на локте и увидел, как он о чём-то спрашивает Павла.

Павел смотрел вокруг ошалевшим взглядом, часто моргая. Лицо его было перемазано землёй.

Постепенно звон в голове утих, и слух вернулся.

— Как ты, Андрей Иванович? — спросил меня председатель.

— Нормально, — ответил я, и сел. — Что случилось?

— Эти гады схрон взорвали! Я-то подальше стоял, а вам с Пашей досталось. Хорошо, что вы не добежали немного. Иначе тут бы и полегли. У них там, видать, боеприпасов было на роту, не меньше!

— А где они? Сколько их было?

— Я двоих видел. Болотом ушли, с автоматами.

Павел тоже сел, наклонил голову набок и потряс, словно пытался вылить воду из ушей.

Я поднял с земли ружьё, вынул патроны и посмотрел стволы на свет — не забиты ли землёй. Стволы оказались чистыми, но я всё равно продул их. В тот момент, когда я дунул в нижний ствол, в ушах словно что-то щёлкнуло, и слух окончательно вернулся.

— Первый из автомата по нам полоснул. — рассказывал Фёдор Игнатьевич. — Но, видно, специально выше стрелял. Вы залегли, я тоже на землю упал. А тут из-за откоса второй выбежал, и сразу — взрыв! Деревья повалило. За первым взрывом — второй. Боеприпасы рваться пошли, патроны. Я ползком-ползком — и к вам. Гляжу — эти двое прямо болотом уходят. Да и чёрт с ними, думаю — лишь бы вы живы остались!

Мы с Павлом кое-как поднялись на ноги. Он тоже проверил и перезарядил пистолет.

— Андрюха, ты же говорил, что здесь болото топкое, — спросил меня Павел. — Как они могли уйти?

Я пожал плечами.

— А чёрт его знает! Фёдор Игнатьевич! Вы точно видели, что стрелки ушли?