Читать книгу - "Случайный мир - Максим Заболотских"

В тот год новобранца для армии короля должна была предоставить семья Раввана. За долгие месяцы до визита вербовщиков его родители долго спорили по ночам, пытаясь определиться, кто из их троих сыновей станет жертвой мифического короля. На следующий день после ночных сцен отец обычно ходил угрюмый и ни с кем не разговаривал, а мать, просыпавшаяся с опухшим от слез лицом, напротив, пыталась одарить вниманием и заботой всех своих отпрысков.

В конце концов метаниям родителей был положен конец, когда Торан, старший брат Раввана, вызвался добровольцем. Сам он объяснял свое решение тем, что ему было тесно в их маленькой деревушке, что он всегда мечтал посмотреть мир, да не каким-нибудь помощником торговца, а настоящим легионером. Как впоследствии решил для себя Равван, который много раз прокручивал те события в памяти, Торан, скорее всего, просто не мог больше выносить слез матери и, будучи старшим сыном, чувствовал на себе ответственность за благополучие всей семьи.

Однако беда пришла в деревню на день раньше визита вербовщиков. Вся деревня допоздна была занята проводами Торана. Произносились длинные напутственные речи, сыпались наставления не забывать, откуда он родом, и несбыточные обещания, что все будут снова рады видеть его через двадцать пять лет, когда он закончит службу. Само собой, все это сопровождалось обильным потреблением еды и араки, крепкой ячменной настойки.

Когда Торан поднялся на небольшую сцену, зарезервированную для деревенских собраний, чтобы поблагодарить всех собравшихся, он был уже изрядно пьян. После долгой и по большей части бессвязной речи Торан начал спускаться со сцены вниз под бурные аплодисменты и, оступившись, грузно обрушился на землю вниз головой. Редкие смешки, вызванные этим происшествием, быстро стихли, когда собравшимся стало ясно, что Торан мертв. Он упал виском на единственный острый камень, лежащий рядом со сценой, и умер на месте, не приходя в сознание.

Утром того злополучного дня отец отправил Раввана перегнать их отару овец на соседнее пастбище. Хотя изначально планировалось, что с этим поручением он справится быстро и успеет вернуться в деревню задолго до начала проводов, день Раввана сразу не заладился.

Он быстро собрал всю отару вместе, но, как это обычно бывает, не хватало одной-единственной овцы. На ее поиски у него ушла добрая половина дня. В конце концов он нашел ее на краю узкого каменистого выступа у отвесного обрыва. Еще несколько часов он потратил на то, чтобы вытащить оттуда до смерти перепуганную овцу, которая отчаянно кричала и напрочь отказывалась поверить в то, что Равван хочет ей помочь.

Когда он вернулся с ней назад, остальные овцы уже успели опять разбрестись по сторонам. Солнце к тому моменту уже перевалило далеко за полдень. Равван вновь собрал овец в кучу и погнал их на новое место. Начало смеркаться, и погода заметно испортилась. О дороге назад не могло быть и речи.

В ту ночь небо было закрыто толстым слоем облаков, как и сегодня. Тогда Равван так же, как и сейчас, угрюмо сидел в темноте и испуганно вглядывался в черные очертания ночи. Главная разница заключалась в том, что сегодня его страх был вполне материален и оправдан, в то время как тогда он носил скорее инстинктивный животный характер.

Равван просидел тогда всю ночь не смыкая глаз, прислонившись для тепла к спящим овцам. Он проклинал себя за нерасторопность, а заблудившуюся овцу за природную глупость. Сердце его сжималось от мучительной боли от одной только мысли о том, что он пропустил такое важное событие, как проводы собственного брата.

Едва начало светать, Равван бегом пустился назад в деревню, чтобы успеть туда до прихода вербовщиков. Он был твердо намерен попрощаться с братом, поблагодарить его за все и пожелать ему всяческих успехов и, главное, удачи.

Дальнейшие события того дня разворачивались стремительно. Когда Равван вернулся в деревню, вербовщики были уже там. Вокруг них собралась толпа кричащих односельчан, которые что-то оживленно доказывали как вербовщикам, так и друг другу. Шестеро вербовщиков, матерые ребята в форме легиона, с видом нескрываемого раздражения стояли на той же самой сцене, где вчера стоял Торан. Они совершенно отказывались вникать в процесс чередования военной обязанности между дворами деревни, который явно не предусматривал особых случаев вроде вчерашнего.

Равван приблизился к толпе, тяжело дыша после долгого бега. И тут терпение начальника вербовщиков подошло к концу.

– Так, достаточно, – прокричал он и поднял руку вверх, призывая собравшихся замолчать. – Вон там крепкий парень идет, как раз по возрасту подходит. Берите его – и поехали, – сказал он своим спутникам тоном, не терпящим возражений, и указал рукой на приближающегося Раввана. – Нам еще из этой глухомани весь день потом выбираться, – проворчал он себе под нос и начал спускаться со сцены.

Дальше Равван все помнил как в тумане: слезы матери, возмущенные крики отца, разгоревшийся с новой силой спор односельчан, переросший в мелкую потасовку, последние объятия с родными, слабость в коленях и долгий путь в тренировочный лагерь легиона с дорожной сумкой, собранной для Торана, в которой побрякивал грубой работы меч, который отец заблаговременно раздобыл для сына на рынке.

Новый порыв холодного ветра вывел Раввана из задумчивости. Дождь заметно усилился. Мокрые капли, собравшиеся у Раввана в волосах, начали стекать холодной струйкой ему за шиворот. Равван поежился и встал на ноги. Он посмотрел на спящих товарищей и начал прикидывать, отсидел он свою смену или еще нет. Подожду еще несколько минут, чтобы наверняка.

Равван смачно зевнул и вспомнил про Макхэква. Этот вообще никогда не устает. Сейчас, в такую погоду, вместо того чтобы спать спокойно, как все нормальные люди, после того как я его сменил, пошел молиться своим степным богам.

Равван огляделся по сторонам, пытаясь понять, где именно кочевник решил отправлять свои религиозные обряды. «Интересно, а его степных богов тоже Алатфар сотворил?» – пронеслось у него в голове, и эта мысль показалась ему необычайно философски важной и оригинальной, Равван медленно подошел к краю узкой площадки, на которой они остановились на ночлег, и заглянул за выступ в скале, куда около часа назад удалился Макхэкв.

Чуть выше на горе, локтях в тридцати от него, Равван разглядел темную фигуру кочевника, практически скрытую за большим камнем. В руках его что-то блеснуло и тут же погасло. Равван сощурил глаза. Тусклое свечение вновь появилось и на этот раз продлилось несколько секунд. Равван оглянулся на спящих Ксермета и Азиза и, стараясь не шуметь, начал медленно подниматься по склону. Шум дождя заглушал звуки его шагов.

Равван подошел на расстояние нескольких локтей к Макхэкву сзади, но тот, казалось, не замечал его, погруженный в свою молитву. Равван замер и открыл рот от удивления. Макхэкв сидел с вытянутыми вперед руками, держа их ладонями вверх. Облачная сфера парила перед ним в воздухе, медленно и неравномерно пульсируя. Зеленоватое облако внутри нее переливалось теплыми изумрудными тонами, постоянно меняя свою форму. Макхэкв что-то бормотал себе под нос, повторяя вновь и вновь одну и ту же фразу. Равван прислушался, но разобрать слов не смог. Дело было не в звуках дождя. Само собой. Не будет же он молиться на гакрукском…