Читать книгу - ""Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев"

залюбовался. Чёрные кудри так красиво свисали на щёки — она явно увлеклась рисованием, и не обращала внимания, что волосы непослушно разбрелись кто куда.

В зелёных глазах отражались линии на пергаменте, но, конечно, рассмотреть, что она там рисует, было невозможно.

Неожиданно зрачки поднялись, наши взгляды встретились, и Женя чуть не поперхнулась. Один миг — и снова её лицо такое деловое и хладнокровное. Романтический момент закончился.

— Привет, — она всё же поддалась эмоциям, и сказала чуть помягче, — Гера.

С удивлением я услышал свой голос.

— Привет.

— Рада, что с тобой всё в порядке. Я тут это… ну, мимо шла, у меня скоро занятия по… ну… вот этому, — Фонза явно разволновалась, с трудом подбирая слова.

— Рад тебя видеть, — честно сказал я, — Сколько я тут?

Тут Женя отложила пергамент, и сказала, загибая пальцы:

— По-моему, скоро будет две недели.

— Пипец. А тренировки?

— Ну, твои вроде без тебя время не теряют. Они очень ждут тебя, каждый день здесь, но ты редко очухиваешься. А Дрокус Хауз говорит, что зелье, которое на тебя подействовало, наверняка создал игрок десятого уровня, — Фонза со знанием дела кивнула.

Я прыснул со смеха, а потом поперхнулся. На всякий случай я не стал уточнять, откуда она знает, что моя группа тут каждый день.

— Только не говори, что это бурда Кента? — прошептала Женя, — Бобр его чуть не прибил, персик теперь везде бегает от него.

— Не буду говорить, что это бурда Кента, — с улыбкой ответил я.

— Офигеть просто. Вот бедный Тотем, у него в группе просто ядерная бомба замедленного действия…

— Ядрёна бомба, — вдруг сказал я.

— Что? — непонимающе уставилась Женя.

Я покачал головой, и вдруг понял — а скоб-то нет! И потолок надо мной был совсем чистым, просто белым. Никаких конструкций.

— Короче, сын Чекана, — вдруг посерьёзнела Женя, — Давай забудем, какой ты засранец, и начнём сотрудничать.

Меня снова чуть от смеха не разобрало. Фонза тоже улыбалась, понимая, что в нашем конфликте виноват не только я.

Кивнув, я всё же сказал:

— Давай сотрудничать.

Она сразу же подхватила пергамент:

— Есть новые намётки и по твоему отцу, и по «Белому Гному». Представь, он действительно в Гималаях! А ещё так называют брата нашего ректора, — чуть не со свистом прошептала она.

— Вау, — ответил я, улыбаясь, и попробовал присесть. Получилось, и даже ничего не отвалилось.

Правда, одеялка съехала, и я обнаружил, что вообще-то раздетый. Взгляд Жени тут же скользнул на мой голый бок. Смущённый, я подтянул одеяло, и сказал:

— Ну, у меня тоже есть намётки по «Белому Гному».

Глава 16, в которой сложные правила

Брат Дворфича оказался ещё одной ключевой фигурой. Именно он был тем целителем, которого нашла нубская группа Чекана в Прорыве под Батоном.

Нашла, добила раненного монстра, и подняла игрока свитком воскрешения. И брат ректора, Гендель Дворфич по кличке Вайт, смог вернуться на нижний уровень и воскресить павший имперский рейд.

Вот такая вот история. Просто совпадение, что он тоже оказался Белым Гномом, но теперь я знал, что у него что-нибудь можно выяснить про моего отца. Вот только где его искать, мы не знали.

Значит, надо расспросить ректора. Или гномов…

Фонза округлила глаза, когда услышала, что в древних подземельях гномов скрыт портал в гималайскую таверну.

— Знаешь, говорят, эти подземелья такие огромные, что там бесследно пропадали студенты, — прошептала она.

А это значило, что нужно точное местоположение. То есть, выяснить можно опять же только у гномов.

Гномы. Кажется, всё упиралось в них.

***

Сразу после выписки из госпиталя мне сунули свиток полёта на стадион, где как раз находилась моя команда — Тегрий Палыч всё же устроил нам тренировку, как и обещал.

Мне кажется, но на наш куратор-шахтёр испытывал чувство вины за то, что его двойник в чёрных очках чуть не убил нас. Следов которого, кстати, так и не нашли.

Зато в аудитории обнаружили следы магии перевоплощения: пепел от сгоревших свитков, на которых смогли увидеть часть магических рун. Это мне шепнула Фонза, которая присутствовала при том, как меня выписывали.

Эти захватчики выбрали такой момент, когда Дворфич вместе с гномами ушёл в подземелье «к звёздам», а по Батону то и дело сновали журналисты, прознавшие про сына Чекана.

Журналисты мне, к счастью, не докучали, потому что преподы по поручению ректора гоняли их. Всё это и создало лазейку в безопасности академии.

Почему двойник не напал на меня в аудитории, я не знал. Может, боялся всей группы, что вряд ли. А может, так было нужно.

Удивительно, но, когда Тегрий Палыч выводил меня из госпиталя и давал свиток перемещения, от него даже не пахло спиртным. Завязал, наверное. Впрочем, зуб даю, надолго его не хватит.

И вот теперь я, слегка пошатываясь от долгого лежания на кровати, бегал по нубобольному полю, пытаясь разогнать кровь. Дрокус Хауз вообще был против такого, но потом сказал: «А, вам, молодым, ничего не докажешь!»

И добавил: «Нога отвалится, ко мне не приходи!»

Ну не мог я потратить ещё неделю на реабилитацию. Близился конец лета, и с сентября начинались игры, а я даже ни разу правил нубобола не читал.

Как-то так…

***

Долбанный апельсиновый колобок!

— Давай, давай, Герыч! — орал Бобр, хлопая дубинкой по щиту.

— Да ща, ща! — я работал ногами изо всех сил, пытаясь догнать уворотливого «зубастика».

— По хребтине ему!!!

А пойди его догони, да ещё дай дубинкой по спине. Глаза у апельсина-переростка скользят по всему телу, и когда он улепётывает, то один смотрит вперёд, а другой прямо на тебя с затылка.

Этот мангольер был гораздо меньше, чем тот, в саду. Размером с большой такой арбуз, килограмм под пятнадцать. Нет, конечно, когда удастся его разозлить, заработав очки с каждым ударом, то «зубастик» вырастет в размерах, и гоняться будет уже он за нами.

Но пока вот так, чешешь отвыкшими работать ножками за ним, и машешь дубинкой. Да ещё бежать надо не по прямой, а перепрыгивая всякие брёвна, забегая за высокие препятствия, из которых тут был выстроен целый лабиринт.

Карту нубобольного поля каждый раз составляли разную. Кстати, говорят, среди учеников разыгрывался конкурс. Каждый рисовал, что ему нравится — лабиринты, кусты, препятствия — и предлагал это на суд жюри.

Жюри, конечно, отбирало самые лучшие. Не по степени сложности, а по зрелищности. Ну, кто будет смотреть на битву двух команд в густом, наглухо заросшем лабиринте из высоких стен?

Я так и представил трибуну, на которой, зевая, сидят несколько тысяч