Читать книгу - "Война на пороге. Гильбертова пустыня - Елена Переслегина"

2004 год

Тот год был проще и понятнее нынешнего, до Украины оставалось несколько больших размашистых месяцев. Однажды Первый сидел в конференц-зале и слушал знакомый голос, но не узнавал лица, кто-то из своих был, солидный, но он не мог вспомнить кто.

«Итак, в полном согласии с законом демографической деградации индустриальной фазы развития в Японии резко сократилась рождаемость, исторически довольно высокая. В перспективе это приведет страну к тяжелому промышленному кризису, поставив перед тяжелым выбором между поэтапным демонтажом экономики и привлечении в страну значимых количеств китайских иммигрантов», — вещал докладчик.

Первый тогда даже заскучал. И не узнал. Или не хотел, боялся узнать. Его отдел категорически не волновали тогда эти «куклы для взрослых», изобретенные япошками, чтобы переключить свои доходы на взрослого покупателя, раз намечается «дырка» в поколениях. Зачем начальство собирает их на эти публичные форумы с публицистами от сохи? Докладчик ему не нравился уже тем, что проходил по ведомству иностранных дел, а теперь вдруг подался в независимые «лекторы под заказ». Годом раньше Первый был в Японии и видел это коммерческое чудо, машинку мечты японского шестидесятника. «Да и про китайцев все не так однозначно».

Все аргументы докладчика Первый тогда угадал и, наконец, вспомнил, где его видел. Этот тип носил ту самую кличку Редактор, и в свое время долго бомбардировал прессу «распадом ЕС», причем массированно и остервенело, печатая во всех источниках материалы для всех электоратов, словно разыгрывая гигантскую избирательную компанию, но не «за», а «против». Причем никакой Березовский, Павловский, Островский и какой там еще псковский за ним и близко не стояли. Это был опасный чудак, снятый с дипломатической работы за неявные обстоятельства, выживший при этом, оставивший себе связи за границей и неоднократно выезжающий туда частным лицом. «Наш департамент не ловит мышей, а ловит лохов, — говорил Шеф. — Скоро у нас в системе будут преподавать отсидевшие срок бандиты». Демократизация процесса его угнетала. Гуманизация органов уже не веселила. Шефу, видимо, хотелось в Бусидо. В Кодекс. А Первому — на море. Он не узнал Афанасьева и не сложил дважды два. Он не ловил мышей. Он поддался системе, которая отвергает...

А лектор разливался ироничным соловьем:

«Взросление человека обычно сопровождается развитием его эмоционально-волевой сферы. Это, в свою очередь, формирует социальные убеждения, картину мира и выстраивает схему взаимодействия сознания с бессознательными психическими процессами. "Упаковывая" свое бессознательное в приемлемую для общества форму, человек социализируется.

Другими словами, взрослея, индивид повторяет историю формирующей его культуры — от глубочайшей древности до индустриальной современности. Само собой, этот процесс идет не очень гладко, и подобно тому, как в замкнутых горных долинах, находящихся в стороне от торговых путей, на века могут застыть реликтовые формы экономической жизни, где- то в мышлении "застревают " реликтовые формы психической жизни. Обычно, такие "островки " изолированны и не оказывают заметного влияния на поведение человека. Они даже выполняют социально полезную роль, помогая ему поддерживать контакт со своими детьми».

«Ну, не дурак, конечно!» — подумал тогда Первый, сбросил невежество системы и вспомнил сына. На миг ему показалось, что если бы Второй был жив, Мальчик привязался бы к нему и ходил бы за ним как привязанный. Второй связывал людей с собой, а потом взял и ушел, предатель! Он ревновал Мальчика к ушедшему Второму. Чудно. Опять пора к психиатру.

«Собственно, "фабриканты" игрушек всегда ориентируются на контакт не столько с самим маленьким ребенком (который неплатежеспособен), сколько с теми детьми, которыми когда-то были его родители. Однако до сих пор такие обращения к абсолютному прошлому в психике человека носили сбалансированный характер и не влияли на структуру личности. В конце концов, отец лишь испытывал мгновенную радость от покупки, а играл в машинки (паровозики и т. п.) его ребенок».

«Хорошо говорит, собака!» Да и сотрудники кивали головами в знак согласия с простым стилем изложения, усталые сотрудники от путаных докладных записок и голословной аналитики, — и Первый понемногу отключился от теплого дыхания воспоминаний о сыне, от холодного дыхания воспоминаний о Втором и вернулся в тему. Воспоминания ложились на электронный текст голосовыми файлами, словно Афанасьев говорил все это вчера.

«... направлена непосредственно на изменение психического баланса потребителя, на принудительное пробуждение во взрослом маленького ребенка»,—тут он, кажется, перебил лектора, но запись не отразила....

«Это опасно с точки зрения личностного роста, поскольку обращение к реликтовым формам психической жизни приведет, скорее, к возрождению детской деструктивности (асоциальности), нежели детской креативности», — что-то такое сформулировал Первый вслух.