Читать книгу - "Десятый праведник - Любомир Николов"

Снизу лестницу натянули, и спускаться было легко. Через минуту Николай ступил на землю, развернулся и пошел к группе людей, неподвижно стоящих с факелами в руках. Один из них сразу же привлек его внимание — высокий мужчина, одетый в грубую монашескую рясу с откинутым капюшоном. В дрожащем свете пламени его бородатое лицо выглядело строгим и резким, словно высеченным из камня. На выступающем лбу темнела татуировка, уже знакомый знак, такой же, как па печати: буква J с двумя перекрестьями по обеим сторонам от нее. Черты остальных пятерых были скрыты в тени капюшонов, но контрабандист знал, что у них на лбах он бы увидел тот же знак, обрекающий их на вечное изгнание. За подобную татуировку полагалась немедленная смерть — и именно потому иоанниты так гордились ею, как символом веры и презрения к жизни.

В двух шагах от высокого Николай остановился, смущенно переступая с ноги на ногу. Он ждал, что ему что-нибудь скажут, но группа иоаннитов лишь напряженно и бесстрастно смотрела на него поблескивающими в ночи глазами.

— Добрый вечер, — кивнул он наконец, чтобы нарушить тягостное молчание. Снял мешок и поставил его возле себя.

Ответ человека с откинутым капюшоном прозвучал глухо и монотонно:

— Ему, возлюбившему нас, и омывшему нас от грехов наших кровию Своею, и соделавшему нас царями и священниками Богу и Отцу Своему, слава и держава во веки веков!

— Аминь, — изрекли нестройным хором остальные монахи, стоящие рядом.

Было что-то зловещее в этих словах, в средневековых рясах и пламени факелов среди мрака. Чтобы отогнать страх, Николай сделал глубокий вдох. Ему следует разыграть роль алчного контрабандиста, которого не интересует ничего, кроме оплаты.

— Мне пора, — попытался было настаивать он. — И мои люди спешат. Давайте деньги и забирайте товар.

Высокий иоаннит воздел руки к небу, и складки рясы провисли на его костлявых запястьях.

— Се, гряду скоро, и возмездие мое со мною, чтобы воздать каждому по делам его. Так говорил Спаситель, и да свершится воля Его. Брат Амадеус, вознаграждение!

Один из монахов выступил вперед с пачкой австралийских долларов. Николай взял деньги и, не проверяя, сунул в карман куртки. Ему было не до проверки, хотелось как можно быстрее отделаться от этих свихнутых фанатиков. Он собирался развернуться и пойти в направлении леса, когда обе воздетые к небу руки полетели вниз подобно черным крыльям. Высоко в кронах ближайших деревьев оглушительно прогремели два выстрела. Из-под ряс иоаннитов, как по волшебству, возникли пистолеты. Застыв неподвижно, с инстинктивно поднятыми руками, Николай услышал, как за его спиной что-то тяжело рухнуло на землю. Со стороны гондолы долетел сдавленный предсмертный хрип.

— Брат Амадеус и брат Амброзий, проверьте пилотов! — повелел высокий. — Брат Дезире, забери оружие у пленника!

Пока монах старательно его ощупывал, Николай рискнул слегка повернуть голову назад кверху. Двое поднимались к гондоле дирижабля, на краю которой безжизненно висел труп Карла. Двое других с заброшенными за спину карабинами спускались по стволу высокого бука. Он не видел, что происходит у него за спиной, но был уверен, что там лежит Бонифаций.

— Да что происходит, люди? — попытался было протестовать он пересохшим горлом. Даже самому ему этот голос казался слабым и неубедительным. — Такова ваша плата за услугу?

Повелительным жестом высокий заставил его замолчать.

— Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святый да освящается еще.

«Да они просто сумасшедшие, — в отчаянии подумал Николай. — Ну разве можно найти общий язык с ненормальными людьми?»

Обезоруженный, под дулами четырех пистолетов, он чувствовал себя голым и беззащитным. Что могли означать загадочные слова предводителя иоаннитов? Что их не волнует, что он поступил с ними порядочно? Или они заведомо приговорили его к смерти? Тогда почему не застрелили вместе с пилотами? Что им еще от него надо?

Кто-то грубо подтолкнул его сзади, и он покорно зашагал в сторону трех костров. В красноватом свете огня он увидел другие человеческие фигуры, стоящие вокруг груды сундуков или коробок. Черт возьми, похоже, действительно все готово для их проклятого эксперимента! Пока у них ничего не вышло, как утверждал Буше. Но если на сей раз выйдет, то место это станет зараженным на много километров вокруг. Немедленно бежать!

Он посмотрел вокруг и понял — шансов нет. Амадеус и Амброзий присоединились к группе, что, без сомнения, означало, что оба пилота мертвы. Никто из восьмерых не убрал оружия, даже брат Дезире, который нес на плече мешок с бриллиантами.

Метрах в пятидесяти от огней высокий остановился и молча указал на одиноко растущий бук. Со всех сторон в одежду Николая вцепились костлявые пальцы. Через секунду его подтолкнули к толстому стволу. Грубо завели руки за спину и связали кисти рук веревкой.

— Эй! — закричал он. — Что вы делаете? Я не хочу торчать здесь, мне надо идти!

Вместо ответа иоанниты продолжали обматывать его веревками. Предводитель медленно подошел. Сейчас в его взгляде горел лихорадочный, безумный огонь, он был ярче, чем пламя факелов, отражающихся в его зеницах.

— Слова сии истинны и верны, — напевно проговорил он, словно в трансе. — Я есмь Альфа и Омега, начало и конец. Жаждущему дам даром от источника воды живой.

Николай вдруг понял, что скрывается за этими словами из Библии, и ему показалось, что он превращается в полый сосуд, заполняемый кусочками льда. Иоаннит считал, что совершает благодеяние, приобщая его к их самоубийственному начинанию. Безумцы, безумцы, безумцы. Он изо всех сил напряг мускулы в бессмысленной попытке освободиться от прочной хватки веревок.

— Отпустите меня! Я не хочу умирать, сволочи!

Ничто не помогало. Связали его крепко. Высокий укоризненно покачал головой.

— Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов — участь в озере, горящем огнем и серою. — Он повернулся к своим спутникам и повысил голос: — Блаженны те, кто омоет одежды свои, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами. И Дух, и невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет: прииди! Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром.

Словно по сигналу, иоанниты начали стаскивать грубые одежды, оставаясь в белых длинных балахонах. Предводитель опять указал на дерево.

— Брат Амброзий! Напиши, что ты видел, и что есть, и что будет после сего. Тайна семи звезд, которые ты видел в деснице Моей, и семи золотых светильников. — Он вновь взглянул на Николая и добавил почти нормальным человеческим голосом: — Семи, семи, семи… И спрашивается, почему не азот, седьмой элемент, но шестой, углерод, становится орудием провидения божьего? Число скрыто, брат мой, скрыто от глупцов и неверных. Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть. Понимаешь теперь великую тайну? Так разве основа человека не шестерка углерода, замененная в Евангелии соседним числом затем только, чтобы лишь посвященный мог догадаться?