Читать книгу - "Око времени - Стивен Бакстер"

Как-то раз всадники, явно сильно обескураженные, остановились посреди степи.

«Наверное, – решил Коля, – тут когда-то был постоялый двор, и монголы не могут понять, куда он подевался».

Место, где они прежде сменяли лошадей, потерялось – но не в пространстве, а во времени. Кочевники, люди, безусловно, практичные, в итоге приняли это как данность. После недолгого обсуждения, во время которого монголы то и дело пожимали плечами, они, по всей вероятности, решили, что, раз уж нельзя рассчитывать на постоялые дворы, стоит поберечь лошадей.

Во второй половине следующего дня характер местности начал меняться, появились овраги и холмы. Ехали по неглубоким долинам, порой пересекали вброд речушки, миновали купы лиственницы и сосны. Такой пейзаж выглядел гораздо более человечно, и Коля радовался тому, что наконец осталась позади угнетающе неизменная бескрайность степи. Даже монголы вроде бы повеселели. Когда они проезжали через небольшую рощицу, один парень с грубым лицом наклонился, сорвал несколько пучков дикой герани и украсил цветами свое седло.

Эта область была относительно плотно заселена. Часто попадались деревни, составленные из юрт, и некоторые из них были большими. Над юртами поднимались струи дыма и клонились в ту сторону, куда дул ветер. Здесь имелось и что-то вроде дорог – по крайней мере, глубокие наезженные колеи. Казалось, эта часть монгольской империи пережила Разрыв в почти нетронутом виде – лишь кое-где встречались вкрапления земли из иных времен.

Подъехали к широкой медленной реке. На другой берег можно было перебраться на пароме. На большом деревянном плоту, который управлялся с помощью канатов, хватило места и для всадников, и для космонавтов, и для лошадей, и даже для повозки.

На другом берегу повернули к югу и поехали вдоль реки. Николай заметил, что в стороне по земле змеилась и сверкала еще одна большая река; они, видимо, направлялись к месту слияния двух могучих водных потоков. Кочевники явно знали, куда едут.

Но вот у подножия холма, неподалеку от большой излучины одной из двух рек, перед ними предстала каменная глыба, густо покрытая письменами. Монголы придержали лошадей и в изумлении уставились на камень.

Николай мрачновато изрек:

– Они этого раньше не видели, дело ясное. А вот я видел.

– Ты здесь бывал?

– Нет. Но видел снимки. Если я прав, то это место слияния рек Онон и Балдж. А этот монумент был воздвигнут в шестидесятых годах двадцатого века.

– Значит, здесь вклинился участочек из иного времени. Неудивительно, что эти парни так таращатся.

– Текст, по идее, должен быть написан на древне-монгольском языке. Но никто не знает наверняка, все ли здесь правильно.

– Думаешь, сопровождающие нас монголы смогут это прочитать?

– Скорее, нет. Большинство монголов были неграмотны.

– Значит, это мемориал? Мемориал в честь чего?

– В честь восьмисотлетия со дня рождения[14]…

Тут они поехали дальше и оказались на гребне последней гряды холмов. Внизу раскинулась чудесная зеленая равнина, а на ней стояла деревня из юрт. «Это не деревня, – подумал Николай. – Это настоящий город».

Несколько тысяч шатров стояли ровными рядами, сходящимися под прямым углом. Некоторые юрты были такими же замызганными, как те, что космонавты видели в степной деревне Скакатая, но в самом центре возвышалась более впечатляющая постройка – большой комплекс соединяющихся между собой павильонов. Комплекс был обнесен стеной, к которой примыкали «окраины» – нечто вроде посадского городка из более скромных юрт.

Со всех сторон сбегались проселочные дороги и вели к воротам в стене. По дорогам передвигалось множество конных и пеших, а над юртами поднимались столбики дыма и вливались в бледно-коричневую пелену смога, нависшую над городом.

– Господи! – вырвалось у Сейбл. – Да это просто шатровый Манхэттен!

Наверное, можно было и так сказать. Но на зеленых лугах за городом Николай увидел огромные стада мирно пасущихся овец и коз и табуны лошадей.

– В точности так, как описано в преданиях, – пробормотал Коля. – Они всегда были только кочевниками. Они правили миром, но заботились лишь о том, чтобы было где пасти стада. А когда приходит время перебираться на зимние пастбища, весь этот город снимается с места и движется к югу.

У ворот всадников остановил стражник в синем, расшитом звездами кафтане и войлочной шапке. Сейбл спросила:

– Как думаешь, эти парни хотят продать нас?

– Скорее, они хотят кого-то подкупить. В этой империи все принадлежит правящей знати – Золотому роду. Люди Скакатая не могут продать нас – мы уже принадлежим правителю.

Наконец им разрешили следовать дальше. Начальник стражи послал с ними несколько воинов. Сейбл, Колю и только одного из монголов вместе с повозкой, нагруженной вещами космонавтов, пропустили в город.

Повозка покатилась по широкой улице, ведущей прямо к большому шатровому комплексу в центре. Под колесами чавкала расквашенная глина. Юрты здесь стояли большие, некоторые из них были украшены лоскутами дорогих тканей. Но главное впечатление на Николая произвела мерзкая вонь – пахло, как в деревне Скакатая, только в тысячу раз сильнее. Коля с трудом сдерживал тошноту.

Однако, невзирая на запахи, на улицах было полно народа – и не только монголов. Китайцы и, похоже, японцы, выходцы с Ближнего Востока – то ли персы, то ли армяне, арабы и даже круглоглазые жители Западной Европы. Носили здесь красиво скроенные рубахи, сапоги и шапки, многие надевали тяжелые ожерелья, браслеты и кольца. Яркие комбинезоны космонавтов порой привлекали взгляды, так же как и их скафандры и прочий скарб, уложенный на повозку, однако жгучего интереса все это ни у кого не вызвало.

– Они привыкли к чужакам, – заключил Николай. – Если мы не ошибаемся насчет нашего местонахождения во времени, то это – столица континентальной империи. Мы ни в коем случае не должны недооценивать этих людей.

– Не бойся, не буду, – мрачно буркнула в ответ Сейбл.

По мере того как они приближались к центральной постройке, им встречалось все больше и больше воинов. Николай замечал лучников и мечников, державших оружие наготове. Даже те из воинов, что не стояли на страже, отрывались от еды или игры в кости и одаривали чужаков пристальными недобрыми взглядами. Наверное, этот громадный шатер окружало около тысячи стражников.

Подъехали к входному павильону – такому большому, что в него без труда поместилась бы юрта Скакатая и еще осталось бы место. Над входом висел бунчук из нескольких белых хвостов яка. Здесь тоже произошли какие-то переговоры, и внутрь шатрового комплекса отправился посыльный.

Он вернулся вместе с человеком довольно высокого роста. Черты лица у него были азиатские, но при этом – удивительно голубые глаза. Одет он был в роскошные, украшенные богатой вышивкой жилет и штаны до колен. С этим человеком прибыла целая команда советников. Он осмотрел космонавтов и их вещи, пощупал ткань, из которой был сшит комбинезон Сейбл, и удивленно прищурился. Затем о чем-то быстро переговорил со своими советниками. Потом щелкнул пальцами, отвернулся и собрался уходить. Слуги принялись сгружать с повозки вещи космонавтов.