Читать книгу - "Постчеловек - Алексей Стацевич"

идешь? Мамка сказала, сегодня запеканка с вареньем и какао!

— О, здорово! Пошли!

Забитые битком коридоры внезапно напомнили Яковлеву очередь за колбасой, в которой он — на той неделе, в воскресенье, — провел четыре с половиной часа! Напомнили из-за старшеклассников, что вереницей выстроились вдоль стен и о чем-то переговаривались. Так и казалось, что кто-то воскликнет: «Вас здесь не стояло!» и завяжется локальная потасовка…

Впрочем, логичное объяснение этой «очереди» нашлось — мимо, по лестницам и проходам, сталкиваясь друг с дружкой и снося все, что попадалось на пути, носилась обезумевшая от долгого сидения на месте малышня. За бегунками безучастно наблюдали дежурные, даже не пытаясь остановить эту беснующуюся лавину…

…В школьной столовке пахло жареной рыбой, свежей выпечкой, творожной запеканкой и компотом. Запахи смешивались воедино, приобретая невообразимую какофонию ароматов, от которой у любого зашедшего отобедать вмиг, словно у собаки Павлова, начинала выделяться слюна и желудочный сок.

Санька Перепелкин подошел к окну для приема грязной посуды.

— Ольга, тут твой оболтус! — раздался женский крик.

Из кухни, придерживая шапочку, выглянула Сашина мама — тетя Оля, дородная женщина с круглым, румяным и простодушным лицом.

— Сашенька! Сынулечка! Как вы поздно пришли! — залепетала она, вынося с кухни поднос с тарелками и ставя его рядом с грязной посудой. — Вместе уже и не сядете! Видите, сколько народа? — ахнула: — Сашенька, а вдруг ты вообще места не найдешь? Как же ты кушать будешь? Стоя⁈

— Мама! Хватит меня позорить! — буркнул Перепелкин и покраснел.

Однако мать отреагировала совсем не так, как рассчитывал Санька.

— Все, заходи ко мне на кухню!.. — не терпящим возражения тоном сказала она и погрозила пальцем: — И не вздумай спорить! По шее надаю!

Посмотрев на друга и пожав плечами, будто говоря: «Ну ты сам все видишь!», «сынулечка» скрылся на кухне.

— Костя, я вам с Сашкой все самое вкусное оставила! — заговорщически заулыбалась женщина и протянула Косте поднос с тарелками. — За добавкой обязательно приходи.

— Спасибо, теть Оль.

Яковлев с подносом наперевес побрел в обеденный зал. С трудом отыскав единственное свободное место, сел за стол и с печальной обреченностью уставился в тарелку.

Он с самого детства не жаловал рыбу, тем более с макаронами! И не мог понять, кто догадался соединить вместе эти несовместимые продукты! А главное — зачем⁈

…Сидя среди громко разговаривающих школьников, Костя вяло колупался вилкой в костлявой тушке минтая и пытался понять причину своего беспокойства. На душе было как-то скверно, тягуче, муторно… Он чувствовал — творится что-то непонятное… неправильное! Покойная бабушка иногда говорила фразу «кошки на сердце скребут». И сейчас ему казалось, что вот эта, самая наибанальнейшая фраза как нельзя лучше описывает его состояние. Кошки скребут… скреб-скреб… скреб-скреб… скреб-скреб…

До конца обеда Костя так и не сумел разгадать тайну возникшей тревоги. Вроде с раннего утра все шло как обычно — подъем, завтрак, четыре урока, столовая. Все по расписанию, но это нелепое волнение… а еще Кэтька! Почему она так странно на него смотрит?

Стоп!

Минуточку!

Какая Кэтька⁈

Катя Сапрыкина и впрямь сидела через два стола напротив Кости и неотрывно сверлила одноклассника пристальным взглядом.

Яковлев обернулся, полагая, что Катя смотрит на кого-то позади него, но там была гладь стены. Спросил одними губами:

— Сапрыкина, ты чего?

В ответ девчонка поманила его пальцем и поднялась со стула.

Костя, решив, что разбавленную водой щепотку какао могут пить только мазохисты или умственно отсталые дегенераты, а остатки несчастной рыбы не стоят потраченного времени, вслед за Кэтькой встал со своего места… и тут же вздрогнул — прекрасная в своей задумчивости Сапрыкина была уже рядом.

— Кать, ты чего? — громче повторил он.

Та встрепенулась:

— Котик, не называй меня по имени, бесит!

— Котик? — переспросил Костя и пошатнулся от нахлынувшего круговорота сначала смутных, почти неразличимых, но с каждым мигом набирающих силу ярко-разрывающихся фейерверков воспоминаний…

И он вспомнил. Вспомнил все! До мельчайших деталей! Грузовики, ангар, лаборатория, вирус, вакцина… Дома-небоскребы, катастрофа, майнинг… Значит, это был не сон!

— Кэтька? Ты?

— Нет, блин, Папа Римский, — злобно парировала девушка. — Ты все вспомнил? Да не кивай, как контуженый, язык тебе на что? Мороженку лизать?.. — Она зыркнула по сторонам: — Котик, скажи, что за хрень тут творится?

— Ты… ты тоже это видишь?

Кэт раздраженно скривилась:

— Ты глупый, что ли? Вижу, конечно!.. А знаешь, в чем цимес, Котик? Мне сначала казалось, что я обычная девочка с обычными увлечениями! Учусь в этой дурацкой школе, хожу на дурацкие бальные танцы, по выходным с мамкой пропалываю дурацкий огород… Пропалываю огород, прикинь⁈ А потом бац — и накрыло.

— То же самое… только без танцев и огорода, — пробормотал Костя. — Скажи… просто хочу уточнить… ну, на всякий случай… Как называется наш город?

— Какой «наш город»? Северогорск?

— Угу. И представляет он из себя…

— Небоскреб… А-а, ты меня проверяешь, что ли? — поняла Кэтька и презрительно прищурилась. — Еще вопросы будут?

— Извини, Кэт, просто… просто вдруг мы говорили о разных вещах и все это оказалось бы потом глупым недоразумением…

— Угу, о разных! Я совершенно случайно назвала тебя Котиком, а ты меня Кэтькой! И стою распинаюсь перед тобой я тоже совершенно случайно… Писец совпадения!

— Тетенька, так нельзя говорить, это плохое слово!

Яковлев покосился в сторону голоса — сидящий рядом мальчик, по виду первоклассник, перестав жевать, внимательно слушал, о чем говорят старшие.

— А подслушивать плохо! Смотри, без локаторов своих останешься! — вяло пригрозила Кэт. Взяв Костю за локоть, повела к выходу. — Пойдем, а то здесь и не поговорить нормально — слишком шумно. И много лишних ушей!

— Ага, на нас уже пялятся…

Они вышли в коридор.

— У тебя интерфейс тоже не включается? — полюбопытствовал Костя.

— Вообще ничего не работает! Ни фейс, ни чипы… А они вообще есть⁈ — Кэт по локоть задрала длинный рукав платья. — Нету! А у тебя?

Костя показал «пустое» запястье:

— И у меня… Есть мысли, где мы вообще?

Кэтька лишь пожала плечами:

— А я почем знаю? Похоже на школу. Говорю же, у меня сначала было ощущение, что я здесь учусь… А-а, — шлепнула себя по лбу девушка, — или ты имеешь в виду, где мы… в глобальном смысле?

— Именно.

— Вот насчет этого я тебе ни-че-го