Читать книгу - "Курс на Юг - Борис Батыршин"

Чили, гавань Вальпараисо.

…декабря 1879 г.

Толчок был такой силы, что Греве скатился с постели. Широченной, двуспальной, заменявшей в их с Камиллой каюте судовую койку с низенькими поручнями, не дающими свалиться при качке. Но – какие поручни на супружеском ложе?

Снова громыхнуло. Палуба заходила ходуном, «Луиза-Мария» вздрогнула всеми своими тремя с половиной тысячами тонн водоизмещения. Ночь – непроглядная, угольно чёрная ночь Южного полушария – озарилась огненными языками. Причудливые изломанные отсветы заплясали на стенах каюты.

– Что происходит Шарль, дорогой? Мне страшно!

Камилла сидела на постели, прижав к груди простыню – волосы растрёпаны, голос испуганный. Барон вскочил, подтянул кальсоны и кинулся к иллюминатору. Взрывы сменились гулкой трескотнёй – словно рвались в печке револьверные патроны, брошенные туда малолетним проказником. Оранжево-дымный пузырь, набухающий за частоколом корабельных мачт, подсветился изнутри частыми вспышками. Барон отошёл от иллюминатора и зашарил по полу в поисках одежды – вчера вечером они не удосужились аккуратно развесить её по спинкам кресел…

– Ну, что там происходит? На гавань напали? Да не молчи, что за ужасная манера!..

Похоже, отметил Греве, дражайшая супруга постепенно приходит в себя. Вон, уже требует, возмущается…

Он кое-как натянул брюки, приладил на культю протез, накинул на голое тело китель. Уже на пороге обернулся к жене:

– Потерпи, Камилла, любовь моя, я скоро. И вот ещё что…

За иллюминатором разгоралось зарево, озаряя каюту тревожными ярко-оранжевыми сполохами. Барон невольно залюбовался супругой – в этом освещении она походила то ли на принцессу, застигнутую врасплох в осаждённом замке, то ли на ведьму, с удобствами устроившуюся на разложенном для неё костре.

…фу ты, и придёт же такое в голову…

– Сейчас же одевайся и выходи на палубу, горничную свою тоже прихвати. И пошарь под постелью – там пробковые пояса, спасательные, возьми и для себя, и для неё. Мало ли что?

Вернулся он действительно быстро. Камилла ещё стояла посреди каюты, и горничная-мулатка зашнуровывала на ней какую-то деталь туалета. На ворвавшегося в каюту барона девушка взглянула затравленным зверьком – глаза её были полны страха. Греве в три шага пересёк каюту, схватил со столика графин с хересом, отхлебнул прямо из горлышка. Камилла при виде такой вульгарности поморщилась, но от комментариев предпочла воздержаться.

– В общем так, душа моя… – Греве поставил графин на место и вытер губы рукавом кителя. – Взорвались военные грузы, которые англичане днём вывалили на пирс. Снаряды, винтовочные патроны – уж не знаю, что у них ещё было… Сейчас там большой пожар – горят пакгаузы, и пароход, который был отшвартован у стенки. Чилийцы носятся туда-сюда, как ошпаренные, пожар, похоже, никто не тушит. Я велел подать разъездную гичку – хочу взглянуть поближе. Вот только приведу себя в порядок, нехорошо всё же, неприлично…

И он указал на волосатую грудь под кителем и босые ноги.

– Зачем тебе туда ехать? – встревожилась баронесса. – какое тебе дело до пожаров? Сами справятся, а не справятся – их дело!

– Оно конечно так… – барон нашарил под постелью башмаки. – И причина пожара, скорее всего, самая, что ни на есть, банальная: обычное разгильдяйство. Я днём проезжал мимо, когда возвращался из конторы портоуправления – видел, как караульные курят на посту. А ведь в ящиках могли быть снаряды, патроны, порох!

– Ну и что? Тогда тем более, нечего тебе там делать! Барон замялся.

– Видишь ли, есть у меня подозрение: а если не так всё просто? Уж не наш ли добрый друг Вениамин всё это организовал? То-то он со своими «морскими пластунами» так рвался на берег…

– А хоть бы и так? – Камилла состроила недоумённую гримаску. – Ты что, искать их там собираешься? Да если мсье Osteletsky и учинил всё это безобразие – сейчас его в порту наверняка и след простыл. Спрятался где-нибудь и сидит тише воды, ниже травы!