Читать книгу - "Адъютор - Владимир Корн"

– Госпожа Сантра!

Ученица Корнелиуса как нельзя более кстати вышла из храма, наряженная явно для визита в город. И я, подхватив под руку Клауса, устремился к ней. Не сказать, что девушка нашей новой встрече обрадовалась, но, во всяком случае, не исчезла обратно в храме, что вполне могло бы случиться, учитывая ее ко мне отношение.

– Что вам угодно, господин сарр Клименсе?

Тон у нее был таким, что невольно пришла мысль: «Хорошо хоть змеей не стала шипеть!»

– Сантра, проводите, пожалуйста, господина сар Штраузена к магу Корнелиусу. И пусть он расскажет все то, что увидел на мне.

Ну не оголяться же было перед Клаусом! Рассказать могла бы и она, но словам ее учителя куда больше доверия, ведь в случае с ней мы могли и договориться. Особенно в связи с тем, что Клаус полностью убежден: стоит мне всего-то подмигнуть любой даме, как она тут же согласна на все что угодно. Эх, если бы!

На всякий случай за спиной Клауса я сделал губами так, как будто ее целую. Уж что-что, но изображать поцелуи, не в пример улыбкам, у меня получается не хуже других. Нет, это же надо было Сантре умудриться одной гримаской изобразить столь много! Клаус, завидев ее мимику, даже повернулся, но я к тому времени успел устремить свой взгляд в сторону и вдаль.

– Ну и что сказал Стойкий Корнелиус? – поинтересовался я, как только Клаус вернулся.

– Он ругался!

– По какой причине?

– По той, Даниэль, что тебе положено находиться в постели! И еще потому, что ты отказался остаться в Доме Милосердия, заявив, что на постоялом дворе будет лучше.

«Раньше вечера не получится, хотя только о ней и мечтаю. И уж не ты ли сам виноват?»

Сейчас Клаус выглядел иначе, и это говорило о том, что сомнения у него все же были. Отчасти даже рад за него, если разобраться. Нет, не в связи с тем, что он убедился – к смерти Армандо я полностью непричастен, а в том, что понял – верить нельзя никому. И в первую очередь тем, кому особенно хочется верить.

– Даниэль, у меня остался единственный вопрос: эти два случая между собой связаны? То, что ты едва двигаешься, и его смерть?

– Как видишь, мне, в отличие от него, повезло. Кстати, у сар Штобокков есть имение в непосредственной близости от Брумена? Нам подойдет любое.

– Нам – это кому?

– Тебе, мне и пяти-шести наемникам Стаккера. На всякий случай.

Вокруг нас происходит нечто совершенно непонятное. И потому толика маниакальной подозрительности ко всему и вся не помешает нисколько.

– Не думаю, что это станет проблемой.

– Ну вот и отлично. Теперь назови наконец имя господина, который усомнился в твоей чести. Да, еще я хотел бы знать, как зовут человека, которого ты посылал за погребцом. А заодно и где он живет.

– Он-то тебе зачем?

– Бренди у него отличный.

Мне понадобится человек, который знает Брумен, проживающих в нем людей, и вообще, чтобы не скучать в одиночестве. Оставалось только надеяться, он не откажется составить компанию.

Выслушав их имена, я заявил:

– Все, господин сар Штраузен, встречаемся в доме сар Штобокков! И высади меня здесь.

К тому времени мы успели добраться до базарной площади, где всегда можно нанять извозчика. Необходимо наведаться на постоялый двор, чтобы отправить Рассвета к Штобоккам. Надеюсь, никто ему не сообщил, что именно он якобы меня покалечил. Я бы на его месте серьезно обиделся.

Очередное послание от отца Клауса, полученное накануне, явно кто-то вскрывал. Нет, сургучные печати оказались целыми, все четыре. Изначально их было пять, но одну из них успел вскрыть еще вчера. Затем письмо читать передумал (что там могло быть нового?) и попросту его отбросил. Так оно и валялось на столике у окна в комнате постоялого двора.

Из меня никудышный музыкант. Совсем нет практики, полностью отсутствует школа, но со слухом все замечательно. Так вот, первая печать, когда ее ломал, издала звук в иной тональности, в отличие от четырех других. Музыкальная фраза осталась в сохранности, но не тональность. Могло ли случиться так, что это оплошка мага из Дома Истины, который запечатал письмо сар Штраузена-старшего? Отчего нет? Но сейчас я был практически уверен, что письмо вскрыли, прочитали его содержимое, а затем запечатали снова.

И это было самое интересное. Наложить на каждую печать ноту мне не удастся. Как не получится у Антуана, Клауса, у их уважаемых отцов и у множества других людей. Такие печати прерогатива Дома Истины, их тайна, кусок хлеба, в конце концов. Здесь побывал кто-то из магов Дома? Сомнительно. Так кто же тогда смог сломать, а затем восстановить печати сар Штраузена так, что их оттиски нельзя отличить от прежних? И при этом сделать так, что они издавали звуки…

Мелодию я узнал. У сар Штраузена собственный оркестр, у оркестра дирижер, и он пишет музыку. На мой взгляд, она значительно уступает той, что рождается в голове Антуана сар Дигхтеля. Но музыка пользуется достаточной популярностью, чтобы в концертах, где исполняются произведения действительно великих композиторов, дирижер иногда включал и свои опусы. Несомненно, маг и внес в печати то, что услышал в доме сар Штраузена. Хотя лучше был бы беспорядочный набор нот. Либо же крик петуха, блеянье овцы – маги Дома Истины и на такое способны. Потому что именно под эту мелодию я и познакомился с Клариссой. Ну и к чему мне лишнее напоминание о ее смерти?

В самом письме, как и ожидал, не оказалось ничего интересного. Еще одна убедительная просьба позаботиться о сыне, уверения в том, что в случае необходимости или в силу обстоятельств задержка в пути не станет ничем таким, чего стоит избегать всеми средствами. На всякий случай я подержал письмо над огнем свечи. Бумага охотно обуглилась, но между строк ничего так и не проявилось.

– Господин сарр Клименсе? – послышался голос из распахнувшейся двери.

– Входите, Виктор, входите. Рад увидеть вас так скоро. И давайте сразу же договоримся называть друг друга по имени. Уверяю, этого будете более чем достаточно.

Возраста мы примерно одинакового, даже похоже выглядим. Единственное, у меня не получится улыбаться так, как улыбается Виктор сар Агрок. Она у него самая обычная – вежливая, но мне не удается и такой.

– Как скажете, Даниэль.

– Ну вот и отлично. Виктор, вы, должно быть, все уже знаете.

– О сар Штраузене и его обидчике? Безусловно. Брумен – городишко крохотный, и потому вести разносятся здесь мгновенно.

– И что вы обо всем этом думаете?

– Если не принимать во внимание слухи…

– Отчего нет? Обычная для сарр Клименсе практика избавиться от дуэли – нанять людей, чтобы те накануне вечером покончили с его противником.

С чувством юмора у Виктора все было в полном порядке, и он кивнул – оценил, мол, шутку. Ну а мне за себя стало немного обидно: как могли такое подумать? Что именно я доказывал всей своей предыдущей жизнью?