Читать книгу - "История одного человека 2 - Фанур Аминович Галиев"

все. Снимки, результаты анализов, общий перечень всех повреждений, с указанием степени тяжести и причин, предпринимаемые попытки осуществить лечение, первичные диагнозы. И ничего из вышеперечисленного не могло оставить ее равнодушной. Это был тяжелый случай. Чрезвычайно тяжелый. И слова главы Госпиталя о существовавшей угрозы потери подвижности нижних конечностей были полностью обоснованы. И совершенно ясным была неудачность самой попытки обеспечить лечение стандартными методами.

Через пару страниц перечисления неудачных попыток во всех подробностях, она наконец наткнулась на описание проведенной операции, что поставила парня на ноги. Описание, которое показалось ей каким-то поверхностным. Все выглядело на удивление простым и сводилось буквально к двум постулатам: извлечь осколок, залечить. Извлечь осколок, залечить. И снова, извлечь осколок, залечить. Конечно, общее количество извлеченных осколков, объемов залеченных тканей и восстановленных позвонков впечатляло. Но тем не менее.

Прочитав о том, что после самой операции парень пролежал в постели от силы двое суток, она только убедилась в своем мнении. Это выглядело слишком легко. Настолько легко, что казалось невозможным. Хотя почему казалось? Это и было невозможным!

Дальнейшие страницы содержали в себе информацию о профилактическом осмотре. Результаты которого впечатляли еще сильнее.

Закрыв дело, она некоторое время сидела, уставившись на обложку и пытаясь собраться с мыслями. Внутри зашевелились неприятные эмоции. Эмоции, в которых ей не удалось сходу разобраться.

Вздохнув, она встала и всучила дело медсестре на регистратуре. Несколько мгновений она боролась с искушением позвать главу Госпиталя, чтобы тот устроил ей встречу с этим ирьенином. Как она хотела думать, просто чтобы поинтересоваться всеми аспектами проведенного лечения. Справившись с собой, решила, что для этого не самое лучшее время.

Взглянув на заинтересованную медсестру, Цунаде все же не смогла просто так оставить ставшие когда-то родными стены. И обратилась к ней.

- Скажи, каков график работы Харада Широ?

- Ммм…. Сейчас посмотрю, Цунаде-сама! – тут же бросилась она копаться среди каких-то бумаг. Скоро в ее руках появился листок, который она несколько секунд изучала наморщив лоб, - Ну, если официально, то он здесь работает три дня в неделю.

Она с сильным сомнением отложила лист в сторону и подняла слегка озадаченный взгляд.

- А вообще, этот график мало что значит. На работу он может прийти в любой день. Может пропадать неделями…. Такие дела.

В этом ответе было ноль какой-либо конкретики. Хотя, в данном случае, это выглядело чрезвычайно логично.

- Ладно, спасибо, - сказала она, и направилась к выходу, как вдруг услышала себе вдогонку слова той самой медсестры:

- Но он почти каждый день сюда приходит во время приема пищи в столовой!

Кивнув этой информации, она уже шла в башню Хокаге. На очередную встречу с советниками. А последовавший за этим каждый час ее времени был заполнен тем, чего она с радостью хотела бы избежать….

Это совещание длилось столько, что впору было уже взвыть. Комната, в которой они сидели, успела опостылеть. Воздух, пропитанный запахом пыли от бесчисленного множества папок, извлеченных непонятно откуда, ароматом типографской краски, бумаги, вызывал удушение. А те бесчисленные цифры и иероглифы уже плясали перед глазами. Равно также, как и скрипучие голоса Митокадо и Утотане звучали в голове даже в редкие моменты, когда те замолкали.

Это заседание шло с самого утра. Проклятые советники, ухватившись за имеющуюся возможность, продолжали активно лить воду в свою мельницу, с каждым мгновением переполняя и без того полную чашу терпения. Раздражение росло вместе с усталостью и накатывающим безразличием. И был близок тот миг, когда последняя соломинка переломит спину верблюду.

Она со свистом выпустила воздух между зубами в момент, когда Кохару умудрилась впервые за долгие десятки минут взять паузу, а ее компаньон не успел еще открыть свой рот. Молчание, что воцарилось после такого демонстративного жеста, звучала как музыка.

- Пойду передохну! – бескомпромиссно заявила она, отодвинув опостылевшую стопку с документами в сторону, - Хватит с меня этого балагана!

Шизуне, стоявшая за спиной, и допущенная сюда по ее требованию, несмотря на явное нежелание советников, улыбаясь попыталась немного смягчить ее тон. Ее несколько быстро брошенных реплик, кажется, вызвали обратный эффект. Лица у стариков сморщились, обратившись в противные гримасы.

- Мы не успеем, Цунаде…. – начал было Митокадо, но она решительно отмахнулась. В этот момент ей было плевать на всякие там переговоры, необходимость принести присягу до прибытия посольства из Песка для заключения соглашения о мире.

- Успеется!

Выйти из помещения ей, тем не менее, не удалось. Когда дверь отворилась, взгляд ее глаз наткнулся на лед в единственном глазу пожилого хищника, застывшего у порога.

- Давно не виделись, Цунаде-химе, - прозвучал его ровный голос. Трость в руках, с легким стуком опустился на деревянный пол уже за порогом, - Наконец-то наша дорогая принцесса вернулась домой.

От его попытки изобразить улыбку она против воли почувствовала дрожь, пронесшейся по спине.

- Данзо! – только и смогла она сказать, пытаясь оправиться от столь внезапной встречи. Встречи, которую она ждала с момента возвращения, и о которой успела забыть за эти дни, поскольку ни разу о нем никто до сих пор не вспомнил.

- Простите, что опоздал. Где моя молодость, когда нужно столько всего успеть?

Взгляд его глаза в какой-то миг скользнул ей за спину и задержался там. Обернувшись, дабы проследить за ним, она наткнулась сначала на застывшую, как вкопанную, Шизуне. А дальше увидела тех двоих. В совершенно новом свете, хотя они упорно пытались натянуть старую маску на место. Уж не страх ли скользнул в их глазах?

Данзо сделал шаг, и его фигура оказалась уже внутри помещения, казалось тут же заполнив ее собой. Его губы все еще силились изображать легкую улыбку и выглядело это жутко.

Он медленно прошелся по помещению, шаркая тростью и четыре пары глаз внимательно следило за каждым его шагом. Следили ровно до тех пор, пока он не уселся в дальнем кресле у самого окна. Игравшая до сих пор натянутая улыбка исчезла, словно ее и не было. Лицо его снова напоминало каменную маску, а тело обернулось неподвижной статуей. Единственное, что сохраняло подвижность, так это глаз. Он медленно скользил по комнате, поочередно остановившись на каждом.

Это странное, в каком-то роде жуткое и пугающее представление внезапно закончилось тем, что уже на ней скрестились все взгляды. И Данзо, чей глаз сосредоточился на ее фигуре. И советники, молча уставившиеся и терпеливо наблюдающие за ней. И Шизуне, что отмерла, стоило фигуре старейшины пройти мимо. Каждый смотрел на нее по своему. Глаза каждого выражали