Читать книгу - "1985 - Евгений Бенилов"

«Сейчас я выпью водки, — подумал Эрик с ощущением бросающегося в пропасть самоубийцы, — и все станет хорошо!»

Он вышел из пивного бара без четверти семь, выпив больше, чем собирался, и намного больше, чем следовало пить человеку в его положении. Впрочем — с психологической точки зрения — алкоголь оказал положительный эффект: ужасы первой половины дня отступили на второй план, и Эрик пришел в более или менее благодушное настроение. Смесь пива и водки подкрасила горизонты голубой краской; несмотря на беспросветные трудности, ситуация уже не казалалась безнадежной. В конце концов, сумел же он выжить трое суток со дня ареста?!

Он проехал на метро до Проспекта Маркса, спустился по эскалатору в центре станции, отодвинул барьер и пошел навстречу потоку пассажиров, шедших с Площади Свердлова. Время было без пяти семь, час пик уже закончился — Эрик без помех двигался против течения, слегка покачиваясь от выпитого в пивном баре. Он достиг конца перехода, встал у лестницы, ведущей на Площадь Свердлова, и стал ждать. Минуты текли. В 7:25 он повернулся и зашагал туда, откуда пришел, — на Проспект Маркса. Что делать и где ночевать, Эрик не знал, однако вопросы эти, почему-то, казались менее существенными, чем проблема отыскания туалета (выпитое пиво давало о себе знать). Он поднялся на поверхность, зашел в ГУМ и долго бродил по первому этажу в поисках уборной — но не нашел. Пришлось спрашивать у продавщицы из отдела женского белья, а потом — в знак благодарности за указанный путь — покупать ей цветы. (Эрик внезапно почувствовал себя галантным и утонченным человеком — из чего с неумолимостью вытекало, что сначала следует дарить цветы, а уж потом идти в туалет …) Однако, когда он вернулся с купленным в киоске через дорогу букетом роз, то его благодетельница куда-то подевалась, а никто из остальных продавщиц женского белья букета брать не желал. Ситуация складывалсь глупая, да и в туалет хотелось нестерпимо, так что он решил-таки справить естественную нужду, а дальше — по обстоятельствам. Эрик дал густой толпе покупателей донести себя до туалета, зашел внутрь и с наслаждением помочился, однако при застегивании ширинки выронил зажатый под мышкой букет на залитый мочой пол. Некоторое время он размышлял, подобает ли воспитанному человеку подобрать цветы и помыть их под краном — или же следует купить новый букет? Помыть — или купить новый … вот в чем вопрос! Он стоял, прислонившись к стене, и грустно созерцал лежавшие возле писсуара розы … как вдруг какой-то наглый мужик подхватил букет и проворно вышел из туалета. «Ну и хуй с ним!» — с поразившим самого себя добродушием подумал Эрик и направился к выходу. Он лучше пойдет сейчас в какое-нибудь кафе и выпьет шампанского!

В кафе Эрик попал только с третьего захода — в «Московском» и «Космосе» не было мест, так что ему пришлось тащиться пешком почти до самой Пушкинской — в кафе «Север». Он сел за столик на втором этаже, подозвал пожилую официантку с острыми бегающими глазами и заказал шампанского и мороженного. Играла музыка, на небольшом пятачке посреди зала толкались парочки. Кругом порхали девушки — на высоких каблуках, в красивых праздничных платьях, с вычурными прическами … Эрику стало обидно — почему он один?… Почему с ним нет девушки?… Чем он хуже остальных?!.. Отказавшись от самоубийственной идеи позвонить Светке, он стал смотреть по сторонам, но, как назло, все дамы были с кавалерами. Тут официантка принесла его заказ, что на время отвлекло Эрика от переживаний … однако, когда уровень шампанского в бутылке опустился до половины, то ощущение бесцельно прожитой жизни вернулось с удвоенной силой — и даже необыкновенно вкусное мороженное не могло изменить этого горестного факта! Он почувствовал наворачивающиеся на глаза слезы и немедленно хватил полный фужер шампанского …

Начиная с этого момента, время почему-то ускорило свой ход — ускорило настолько, что Эрик не всегда поспевал следить за разворачивавшимися в его присутствии событиями. Люди шевелились чересчур быстро, музыка звучала чересчур громко и даже скатерть на столе постоянно съезжала наперекосяк! Чтобы абстрагироваться от суетливой действительности, он откинулся на спинку стула и стал созерцать висевший на стене плакат, изображавший сверхзвуковой бомбардировщик, гигантский молоток, коня и двух обнаженных колхозниц. Подпись гласила: «Победа в воздухе куется на земле» … что бы это значило?… От разглядывания плаката у Эрика закружилась голова и заслезился правый глаз … но тут он приметил полную блондинку — как раз в его вкусе, одиноко сидевшую за угловым столом. Спотыкаясь о стулья и натыкаясь на людей, он пересек кафе и пригласил ее танцевать — но та отказалась. «Вы понимаете, что тем самым разбиваете мое сердце?» — строго спросил ее Эрик. «Нет … то есть да.» — отвечала жестокая блондинка, испуганно озираясь по сторонам.

Он гордо вернулся за свой столик, а через минуту к нему подступили три усатых молодых человека непределенно-южной национальности — то ли азербайджанцы, то ли албанцы. «Ты зачэм нашу дэвюшку оскоробыл?» — допытывался наиболее усатый из троих. «Какую дэвюшку? — невинно удивился Эрик, — Как оскоробыл?» «Ты нам дурака нэ валай! — настаивали усачи, — Толко это мы в туалэт отошлы …» Что именно ему инкриминировалось, Эрику узнать не довелось, ибо южане, внезапно прервав разговор, растворились на втором плане. «Если они к тебе еще раз приебутся — скажи нам! — пробасил здоровенный детина с расплющенными боксерскими ушами, незаметно подошедший сзади, — А то ишь обнаглели … будто у себя в Чуркестане!» «Спасибо большое! — растрогался Эрик, — Но вы за меня не беспокойтесь … я их и сам могу … — он сделал для значительности паузу, — Я ведь чемпионом Москвы по боевому самбо был … самого Зангиева в финале победил!» «Ну ты, парень, даешь! — расхохотался здоровяк, — Самого Зангиева, говоришь?» «Да. — скромно подтвердил Эрик, гордясь произведенным впечатлением. — Я его на третьей минуте р-раз!.. ну, он и того … упал, значит …» Отсмеявшись, детина удалился за свой столик и стал оживленно рассказывать что-то своим друзьям. «Девушка! — позвал Эрик официантку, — Принесите мне, пожалуйста, еще шампанского!» «А не хватит ли вам, молодой человек?» — с сомнением в голосе поинтересовалась та. «Если бы хватало, то я бы у вас не просил!» — снисходительно, как ребенку, объяснил Эрик.

Из «Севера» его выставили в половине двенадцатого — сказали, что шампанского больше не дадут … а мороженного он уже не хотел и сам! Некоторое время он стоял на тротуаре, борясь с непонятно чем вызванным головокружением, затем двинулся по улице Горького в направлении центра. Снегопад кончился, но дул пронизывающий ветер; редкие прохожие закрывались от холода воротниками шуб. Эрик дошел до Манежной площади, собрал волю в кулак и твердо, не шатаясь, вошел в метро (служительница проводила его подозрительным взглядом, но ничего не сказала). Изнуренный сделанным усилием, он окончательно потерял концентрацию внимания и, оказавшись в вагоне, уснул. Его последними осмысленными действиями были: 1) завязывание тесемок ушанки на мертвый узел под подбородком и 2) переложение бумажника из бокового кармана во внутренний.

События следующих полутора часов сохранились в памяти Эрика не в виде непрерывной линии бытия, а как отдельные, не связанные друг с другом эпизоды, утопавшие в океане неизвестного. Сначала его нивесть как занесло в тупик для ночевки поездов на станции Бибирево. Служители извлекли его из вагона и отвели на платформу, в процессе чего выяснилось, что на профессиональном жаргоне уезжающие в тупик алкаши именуются «скотами». Следующий просвет произошел на неопределенной станции — Эрик обнаружил себя посреди платформы, стоящим в согнутом положении над урной, с руками, упертыми в колени. «Что я собирался делать?» — понедоумевал он вслух, но ответа не получил. С трудом держась на ногах, он ввалился в очень кстати подошедший поезд и куда-то поехал … И, наконец, он обнаружил себя прислоненным к стене на Площади Свердлова. «… вы русский язык понимаете, молодой человек? — раздраженно выговаривала ему служительница, слегка ударяя по щекам свернутым в трубку целлофановым пакетом, — Не будет сегодня поездов … на такси езжайте!» «Ну хорошо, хорошо … — слабым голосом отвечал Эрик, — … сейчас поеду. Вы только не наскакивайте на меня так!» Он с трудом оторвался от стены и нетвердыми шагами направился к эскалатору. Служительница повернулась к расположенной поблизости урне и стала хлопотливо вытаскивать из нее целлофановый мешок с мусором.