Читать книгу - "Комьюнити - Алексей Иванов"

— Конечно, господа, речь идёт не о биологической чуме с обычной её клинической картиной. Я бы сказал, что речь идёт о ментальной болезни. Эпидемии, если хотите.

— Компьютерный вирус? — вскинулся Борька.

— Нет, компьютерный вирус повреждает компьютеры. Обычный вирус наносит органические повреждения. А нам повредили картину мира. — Дорн изящно постукал себя пальцем в лоб.

Глеб обратил внимание, что ноготь у Генриха Ивановича обработан до блеска и покрыт бесцветным лаком.

— Идеологическая диверсия? — заинтересовалась Орли. — Или, может, нейролингвистическое программирование?

— Браво, милая барышня! Но тоже нет. Идеологическая диверсия — системная ложь с определёнными целями. Эн-эл-пи, зомбирование, гипноз тоже подразумевают некую волю, которая руководит вами прямыми приказами или опосредованными установками. Всё это не то.

— Попробуйте объяснить через пример, — предложил Глеб.

Дорн изобразил глубокую грусть.

— Господа, я хотел бы избежать аналогий, — вздохнул он. — Дело в том, что сравнение — не аргумент, но всегда используется именно как аргумент. Потому предлагаю просто принять факт: комьюнити наносит своим участникам ментальную травму. Как и почему — это отдельный разговор. Но участники комьюнити начинают видеть феномены чумы и этим доводят себя до катастрофы.

— Все? — невинно спросил Бобс.

— Видимо, все. Но не единомоментно.

Глеб подумал про себя, про старуху-минетчицу в «девятке», про демона в клубе HLEB. Потом подумал про Орли и страшных мобберов, про Славу, загремевшего в больницу с психозом…

— А вы сами видели? — ухмыльнулся Борька.

И тут Дорн стал серьёзным и грустным.

— Увы, да, — признался он. — Иначе бы я не затеял эту встречу.

— А чего вы видели?

— Борька, это бестактно, — осадил Глеб.

— Да, Борис, о таких вещах не хочется рассказывать, — согласился Генрих Иванович. — Но вас, как я вижу, сия беда пока не зацепила?

— Я не шизанутый.

Дорн грустно вздохнул.

— И чего вы хотите? — спросила Орли. — Всех спасти?

— Я хочу выжить, я ведь тоже участник комьюнити. Для этого мне нужно понять, что произошло с комьюнити. А когда пойму, вероятно, смогу и обезопасить этот странный механизм уничтожения.

— Опасность, danger, — задумчиво произнесла Орли. — От этого ваша профессия называется дэнжеролог?

— Да. Я специалист по артефактам искусства и культуры, которые могут представлять опасность для людей. Мы с вами существуем в мире информации. Артефакты культуры — информационные комплексы огромной ёмкости. Если развернуть их безрассудно, можно пострадать. Видимо, это и произошло. Кто-то дёрнул гранату за кольцо.

Глеб закурил.

— Скажите, Генрих Иванович, — осторожно подступился он. — А вот эта вся чума — она реальна или нет?

— Что вы имеете в виду под реальностью? — Дорн по-лекторски поднял бровь. — Доказывают ли эти события существование бога, то есть трансцендентного?

— Если есть демоны, — значит, есть ангелы, — пожал плечами Глеб. — Если есть сатана, — значит, есть бог.

— Есть Максвелл и есть его демон. Семантический Интернет — это программа демона Максвелла. Никакой чертовщины. Никакого бога.

— Что за демон Максвелла? — спросила Орли.

— Умозрительная сущность, которая производит целенаправленное действие без затраты энергии. У физика Максвелла демон сортировал по разным ёмкостям горячие и холодные молекулы газа. В «ДиКСи» демон для вас сортирует интересные и неинтересные факты.

— «У алжирского дея под самым носом шишка»… — пробормотал Глеб, вспоминая героя классики, лишённого услуг демона Максвелла. — Значит, чума — не от сатаны… Но что же она такое? Можно ли чумных демонов потрогать руками? Ну, застрелить, дать в ухо… Это реально?

— Ну, вот так напрямую — вряд ли, — улыбнулся Дорн. — Вы ещё спросите, как окропить Интернет святой водой.

— Можно спросить, какое заклинание заменит кейджн для любой проги, — вставил Борька, покосившись на Орли.

— Обрядами против чумы всё наше комьюнити полно, — продолжал Дорн. — Хотя должны существовать какие-то механизмы воздействия на ситуацию и в онлайне, и в офлайне. Вот мы их и поищем.

— «Ежели один человек чего собрал, другой завсегда разобрать сможет», — сказала Орли. — Цитата из фильма «Формула любви».

— «Если его можно ранить, то можно и убить», — сказал Борька, красуясь перед Орли. — Так Шварценеггер говорил в «Хищнике».

— В общем, профессиональная интуиция подсказывает мне, что чума связана с «ДиКСи», — завершил Генрих Иванович.

— А вы в этих вещах, ну… соображаете? — спросил Борька.

— По нынешним-то меркам, наверное, уже нет, — засмеялся Дорн. — Вы, молодой человек, уложите меня на лопатки как ребёнка. Но когда-то, в восьмидесятых, был я аспирантом, жил я в кампусе Стэнфорда близ Пало-Альто и дружил я тогда с хиппующими фантазёрами Рэем Курцвейлом, Джароном Ланиром и Чаком Бланшаром, теми парнями, которые придумали и смастерили первую виртуальную реальность. Мозги мне ставил Гриша Громов, культуролог из Кремниевой долины. Так что кое-чего я понимаю, но укатали сивку крутые горки…

Глеб подумал, что Бобс разбирается в этих вещах меньше, чем Дорн. Борька легко сумеет пофиксить демки или даже запустить свой стартап в Сети, но ему скучны философия и метафизика виртуала. Для него виртуал не пространство смыслов, а пространство манипуляций.

— Вы считаете, «ДиКСи» — причина чумы? — Орли смотрела на Дорна.

— Причина чумы, милая барышня, мой приятель Лёва Гурвич.