Читать книгу - "Неуязвимых не существует - Николай Басов"

Но я все-таки не промахнулся, хотя и врезался в скользкую покатую крышу так, что даже ноги заныли да и звук возник такой, словно я ударил в огромный гонг. Почти тотчас я начал скользить назад. Со стороны эта крыша не казалась очень уж крутой, но это только со стороны и в сухую погоду. А на ней верхом, да еще в этот сырой весенний вечер, да еще с крылом над собой, которое могло поддерживать мой вес в воздухе… К счастью, на ногах у меня были башмаки с отрицательным скольжением, то есть на самой гладкой поверхности они могли двигаться только вперед, назад они продвигаться не должны были, так что окончательно я не скатился.

Погасив инерцию движения, я в бешеном темпе принялся отстегивать дельтаплан. Так как он не пострадал, я решил оставить его при себе, как один из вариантов отхода, и чтобы его не сдуло порывом ветра, пока меня не будет, привязал к пресловутому шпилю.

Потом я отдернул тот лючок, из которого часом назад выглядывали охранники Шабата, и спустился на чердак. Как я уже говорил, тут стояли еще три так называемых объемных датчика, и мне пришлось носиться по всему этажу в приборе усиления зрения, чтобы не запутаться в темноте, находить их, срывать крышки и вставлять заранее заготовленные перемычки, чтобы отключить их уже намертво. Это было хлопотно, хотя несколько типов перемычек я, разумеется, подготовил заранее, и хотя у меня была турбоэлектрическая отвертка, позволяющая добраться внутрь приборов за пару секунд, и размещение этих датчиков я заприметил и нарисовал в своем сознании чуть не до метра… В общем, когда стало чуть спокойнее и торопиться необходимости не было, я поставил и завинтил все крышки на место, на случай, если все получится лучше, чем я планировал.

Конечно, я справился с этим совсем не так быстро, как хотелось бы. Но все-таки прежде, чем трое бугаев с автоматами вышли на крышу проверить сигнализацию, которая не умолкала слишком долго, чтобы можно было списать это на сбой электроники.

Они вышли, передний из них пошарил по стене рукой и включил свет на чердаке. Я же едва успел сдернуть усилитель зрения, чтобы не ослепнуть от всех этих светильников, и на всякий случай даже закрыл глаза рукавом. Почему-то переход от светящихся экранчиков усилителя, если он бывал включен для темнового зрения, к нормальному свету создавал какую-то пелену перед глазами на несколько секунд. А в этой ситуации и на секунды потерять ориентацию было смертельно опасно.

Когда же я решил, что привык к нормальной освещенности крыши, прошло секунды три, очень много по любым меркам, но и моим противникам нужно было осмотреться. К тому же они осторожничали.

По правде сказать, этот чердак под круглой, полупрозрачной крышей был изрядно загроможден. В нескольких местах он даже напоминал не очень густой лес, и я почти решил применить тактику лесного боя. К сожалению, бугаи тоже действовали, как в лесу, держали друг друга в поле зрения, и пришлось, как всегда, надеяться на скорость, на умение сдерживать огнем несколько противников и, разумеется, на прочность скафандра.

Проклиная того инструктора, который научил их патрулировать, я перебежал вбок от их реденькой цепочки и осторожно, так что даже дыхание затаил, по-пластунски вполз на какой-то бетонный куб высотой метра два с небольшим. Это позволяло мне видеть троих гангстеров разом.

Разумеется, поднимать стрельбу не хотелось, но у пары этих остолопов были автоматы со встроенными глушителями, поэтому очень громкой тревоги не случилось бы, даже если бы они мне и ответили. Зато тот, кто не имел такого глушителя, должен был умереть первым. Разумеется, у моего «каспера» был такой глушитель, что я бы, наверное, не спугнул иную птицу, если бы она сидела у меня на голове во время стрельбы. Правда, отдача при стрельбе могла ей не понравиться, но на некоторых, как известно, вообще не угодишь.

Еще раз смерив их мозги, я вытащил шайбу светопоражения, стиснул ее и по очень высокой дуге бросил им за спины. Она грохнула по покрытию с ощутимым хлопком, и бугаи обернулись. А я лег на свою бетонную тумбу, еще раз закрыв лицо рукавом, и правильно сделал, потому что беззвучная вспышка осветила, кажется, даже Луну.

Когда я поднялся на согнутую правую и вытянутую назад левую ноги, трое остолопов стояли, пряча глаза, как мишени на картинке. И я положил их одной очень длинной, но прицельной очередью, высадив больше половины из стапятидесятипатронного магазина «каспера». Я еще не поднимал скорость восприятия, от этого очень устаешь, а мне вскоре должны были понадобиться вся моя сила и нормальное представление об окружающем мире, но все-таки я почти каждую пулю видел выходящей из ствола, потому что скорострельность у меня была самая маленькая из всех автоматических. И успевал, пока затвор дергался назад, перевести ствол на новую мишень, потом на ту, которая угрожала мне больше других, всаживая туда пару-тройку пуль, не отрывая палец от курка, наводил изрыгающий дым и вспышки «каспер» на следующего из противников, который, кажется, оклемался от ударов в панцирь настолько, что пытался поднять свое оружие…

Я бил в них, пока они, уже на полу, не затихли. Их кирасы были изрыты моими пулями, расколоты, из-под них текла кровь. Кажется, охранники не успели сделать ни одного выстрела, и это было хорошо, это говорило, что я не вышел из формы. Они лежали передо мной на слабо освещенном, довольно чистом чердаке небоскреба, и я старался выбросить из сознания их предсмертные вопли, которые даже если и не вырвались из их глоток, то были исторгнуты их умирающими мозгами, и которые я телепатически совершенно автоматически подхватил.

Это было едва ли не самое неприятное – если противник умирал не сразу или не был в ментошлеме – слышать последний всплеск мыслей, чувств и эмоций человека, которого ты убиваешь. Для телепата это гораздо более существенный ограничитель при убийстве, чем какая-либо мораль. И это очень весомый аргумент для каждого из нас – бросить эту профессию, как только представится случай, и заняться чем-то другим, например торговать пивом.

Как ни мертво они выглядели, я все-таки проверил их самочувствие. Но они, без сомнения, были уже в лучшем мире, я даже не стал добивать их контрольным выстрелом. А просто пошел к оставленной открытой двери, ведущей вниз, стараясь успокоиться после убийства, соображая – не поменять ли полупустой магазин на свежий или сделать это потом, когда на меня навалятся собачки?