Читать книгу - "Vita Damnata - Л. Гаатвин"

— Я могу сделать так, что твои муки продлятся вечность. Ты будешь бессмертным. Твоя плоть никогда не умрет, но и не исцелится.

Его глаза расширились.

— Зачем?! — промычал Роман, я с трудом разобрала этот простой вопрос.

— Потому что ты заслужил это. — я провела пальцем с острым ноготком по его разлагающейся щеке. — Ты хотел очистить мир от нечисти? Теперь ты сам станешь нечистью.

Роман застонал, но я уже впилась зубами в его шею.

Я попыталась обратить его так, как об этом говорили в преданиях Восточной Европы — укусила его за шею, но не испила его. Роман пытался отбиваться от меня, он стонал от боли, но не той что я принесла, а от той, которой прокляла его природа.

С первого раза обратить его не вышло. Я ждала несколько часов, пока обессиленный инквизитор извивался в муках на окровавленной соломенной подстилке. Рассвет вступил в свои права. Я не могла больше ожидать исхода. Я оставила его с разодранной раной на шее. Он мычал, не в силах позвать на помощь.

На следующую ночь, я вновь навестила его. Романа перевязали, остановили кровь. Я подумала, что может быть во мне, как и в Романе сидит болезнь. Его хворь убивала, а моя— делала меня бессмертной. Как я могла передать ему свое проклятие? Поцелуем? Слюной? Кровью? Я надкусила кожу на своем запястье и приложила рану к его изуродованным губам. Я приказала ему пить мою кровь, взять у меня часть моей “проказы”. Он молил Господа, призывая обратить свой взор на “ведьму”. Я заткнула его поганый рот красной теплой жидкостью. Роман выплюнул кровь, но немного все-таки проглотил. Я отступила, ожидая, что произойдет.

Роман закашлялся, согнулся пополам, а потом его вырвало черной массой. Его кости ломало изнутри, я слышала их хруст. Он молился. Он просил о пощаде, он взывал к Господу, к своему божеству, забрать его, избавить от мук.

Я приходила к нему каждую ночь и давала немного своей крови. Он тихо умирал от лепры и от тех мучений, что я ему приносила. Я была его пыткой — моё лицо, мой смех, моя грубость и унизительные слова. Каждый раз, когда я возвращалась на закате, я видела, как Роман писал что-то в толстую книгу. Однажды, я заглянула в нее, и увидела рисунки инквизитора — он изобразил меня, белокурую ведьму, кормящую больного проказой своей кровью.

В конце концов, я успокоилась, бросила свои попытки обречь Романа на вечность в теле больного проказой. Всё равно никому не пожелаешь быть прокаженным, запертым на острове с другими проклятыми и доведенным до потери рассудка еженощными визитами “белокурой ведьмы”.

Роман умер рано утром, как только я закрыла за собой дверь его палаты. Его тело похоронили днем. Я об этом не знала и когда я вернулась в его палату с закатом, он ждал меня. Он выглядел ошеломленно. Прикрытый саваном, он не понимал, что с ним происходит. Болезнь полностью ушла, он выглядел так, словно помолодел лет на десять, струпья исчезли с его кожи, пальцы на руках и ногах приобрели обычную форму, распрямились. Он спросил меня, почему он чувствует голод, постоянную жажду, почему в его голове рождаются мысли о кровавых убийствах. Я показала ему почему — испила пару пациентов лепрозория прямо на его глазах. Роман был напуган, но “зверь” внутри него знал, что делать. В ту ночь, мы убили всех, кто жил на острове. Роман сидел подле трупа молоденькой медсестры и горько плакал. В тот момент я осознала, что все-таки мне удалось отомстить. Роман стал нечестив, убийцей, грешником. Всё его служение Господу на протяжении долгих десятилетий закончились в один момент. Бог отвернулся от него. В ту ночь, он пообещал сам себе, что продолжит искупать свои грехи, помогая людям, еще живым. Мы покинули пансион вдвоем. Что же до его дневника, рисунков с “белокурой ведьмой” — тогда мы даже не думали об этом. Возможно кто-то позже украл записи. И теперь, спустя века они всплыли у сектантов.

Иванов подъехал к заброшенному автобусному заводу, моргнул фарами полицейским на улице, обернулся ко мне, явно размышляя, как со мной поступить.

— Мы договорились, что ты возьмешь меня с собой. — вырвала я Иванова из раздумий.

Богдан забрался рукой в задний карман и достал ключ от наручников. Он был явно не восторге от того, что ему придется подкидывать украденный мной телефон, и вообще брать меня на место моего же преступления. Я осмотрелась. Не увидев машины Петера, я облегченно вздохнула.

— Ну так что? — я потрясла браслетами на запястьях.

Иванов освободил меня. Я взглянула на торпеду — пять утра. Через час взойдет солнце. Надо было сильно спешить. Я открыла дверцу автомобиля.

— Подожди. — заговорил майор. — Ничего не говори там, просто стой и смотри. Можешь пройтись туда-сюда, чтобы мои коллеги видели это. Если они найдут твои следы или волосы с отпечатками, все шишки полетят на меня, что я привел постороннего на место преступления. Пусть будет так. — майор обтер футболкой телефон режиссера.

Иванов вжался в кресло, не решаясь выйти из машины.

— Что меня там ждет?

— Два трупа. Груды видео — аппаратуры, сваленной наспех в коробки. Грязный матрас, кресло с ремнями.

— Там были записи?

— Не знаю, а что?

— Возможно на них мои блондинки.

Его блондинки. Майор был одержим делом о секте и убийствах девушек. Я заметила, как его верхнее веко непроизвольно дергается, сокращаются мышцы. Иванов довел себя до нервного тика, доказывая всем вокруг, что мы точно знали — его блондинки были убиты “Послушниками времени”. Телефон, что он должен вернуть покойному режиссеру, подкинуть на место преступления, моего пиршества, раскроет всем правду. По крайней мере, он на это надеялся.

Иванов хлопнул по рулю и мило мне улыбнулся:

— Если кто-то станет задавать тебе слишком много вопросов, скажи, что сама напросилась посмотреть, как работает твой парень.

Мой парень. Так в этом веке называли любовников.

— Хорошо, дорогой. — подыграла я майору.

Иванов выскочил из машины, обошел её спереди и помог мне выйти. Обхватил мою ладонь своей и еле заметно притянул меня к себе.

(1) Изгоняем тебя, дух всякой нечистоты, всякая сила сатанинская, всякий посягатель адский враждебный, всякий легион, всякое собрание и секта диавольская … (лат.)

Глава 19

Девушка в серой форме и круглых очках поприветствовала Иванова, бросила короткий взгляд на меня.

— Заика, что здесь? — Иванов прикурил сигарету и выдохнул дым прямо поверх