Читать книгу - "Лазоревый день. Книга первая - Игорь Вереснев"

бело-розовая, кажущаяся прозрачной кожа. Сознанием Давид понимал, что внешность арт — уродство, результат мутации, ошибка эволюции. Однако воспринимать её в этом качестве он не мог. Тассит соответствовала канонам человеческого облика не более, чем любой из кхиров, но выделялась среди соплеменников, как и люди. Это в чём-то сближало их.

Смотрительница отстранилась, уступая место напарнику. Жуби вёл себя сдержанней. В объятия не бросался, лишь учтиво коснулся лбом предплечья со-ртох и сразу же отступил, открывая проход. Приглашения не требовалось — столичная резиденция была частью Джасжарахо, Ишбит вошла в неё первой на правах хозяйки. Вслед за ней — Тассит и остальные арт. Ароян тоже вошёл, не заметив сразу, что рта отстали, задержались снаружи. Одни командовали ачи, вновь прибывшими и местными, прибежавшими откуда-то на зов. Другие обступили Жуби, спеша поделиться новостями роя. Орелик была среди них. Кажется, она и являлась главной новостью. Мужчины то и дело упоминали её имя, бесцеремонно хватали за руки. Русану это нимало не смущало. Она тоже громко кричала на Зурси, Жуби, отчаянно жестикулировала, тоже хватала их за руки. Хохотала, явно довольная происходящим.

Внезапно Давид понял, чем сегодняшняя Орелик не похожа на ту, что делила с ним комнату в Джасжарахо, что отправлялась в поход. На ещё вчерашнюю Орелик. Сегодня она была в коротком серо-голубом плаще — парадной одежде мужчин — и к широкому поясу, обхватывающему бёдра, крепилась перевязь с мечом. Одежда, оружие, переиначенное имя — «Русси». Спутница решила поменять гендерную роль в племени?! Ей наскучило быть арт, и она превратила себя в рта. Орелик нравилась такая игра в мире людей, неужели и в мире кхиров ей удастся её продолжить? Стычка с шо-ачи окончательно поменяла места людей в кхирском сообществе. Русана, прежде изнывающая от одиночества, вошла в привычную ей компанию самцов. Давид же оставался чужим для них, не в силах обойтись без покровительства Первой Матери.

Ароян невольно бросил взгляд на собственную одежду. Не сильно бы удивился, увидев на себе женский топ. Но, конечно же, на нём был его прежний дорожный плащ. Роль женщины никто не предлагал, ему и одной, мужской, было многовато.

Он так и стоял на пороге, не зная, как поступить. Вернуться к мужчинам? Поспешить к лестнице вслед за женщинами? Тассит, поднявшаяся почти до верхней ступени, оглянулась, увидела замешательство незнакомца. Постояла, пропуская подруг, спустилась вниз. Подошла, пытливо заглянула в глаза.

— Брат умеет разговаривать?

В первую минуту Давид растерялся, пытаясь понять скрытый смысл вопроса. Потом сообразил, что понимать нужно буквально. Все жители роя — братья и сестры. Раз он рта и пришёл из её дома, значит, брат. Но видит-то она его впервые и прекрасно осознает, что он не кхир по рождению, вполне может не знать их языка. Она вообще понятия не имеет, кто он и откуда взялся. Ведь между городами и ц’Аэром нет никакой связи, кроме «ментальной», а обоз сюда последний раз отправляли летом, до того, как люди ступили на поверхность планеты. Она должна на него таращиться, будто на чудо-юдо какое!

— Дади умеет разговаривать, — Ароян невольно улыбнулся по-человечески. И, спохватившись, тут же сложил губы дудочкой.

Видимо, гримаса получилась странной, так как девушка удивлённо приоткрыла рот. Но быстро одёрнула себя, принялась объяснять:

— Первый ярус занимают рта. Это — спальня, там — место омовений. Тут комнаты для бесед и игр. Столовая на втором ярусе, подниматься туда следует, когда позовут на трапезу. Арт живут на третьем, туда ходить не следует.

— Почему?

Теперь пришёл черед растеряться Тассит. Возможно, вопрос некорректный? Но ведь у кхиров не существует табу на секс и эротику… в Джасжарахо, в стенах родного роя. Однако здесь ц’Аэр.

— Лазоревый День ещё не наступил. Братья и сёстры берегут себя для ртаари. Зачем мучить друг друга недоступностью близости?

«А ко мне это какое имеет отношение? Неужто я способен вызвать желание у кого-то из арт?» — хотелось спросить Давиду. Не спросил — не знал, как правильно построить фразу. Вместо этого поинтересовался:

— А что на четвёртом ярусе?

— Четвёртый ярус сейчас пустой. Там комнаты смотрителей. Там жили мы с Жуби, и будет жить следующая пара, когда Избранные вернутся в Джасжарахо.

Позади раздался громкий возглас, — Жуби вёл приятелей в дом. Быстро оглянувшись, Тассит сказала:

— Рта идут. Они всё покажут и расскажут Дади. — Неожиданно понизив голос, спросила: — Дади в самом деле приплыл из другого мира? Как Кхарит-Рахда и её сестры?

— В самом деле.

Девушка смешно мурлыкнула и метнулась наверх. Испугалась? Смутилась?

* * *

Зурси всё же попал под дождь. На пару с Русаной.

Менее чем за час повозки были разгружены, продукты и товары укрыты в кладовые, ачи отправились в свой барак, мужчины зашли в дом, а новоявленной «рта» взбрело в голову посмотреть окрестности. Они и полсотни шагов не сделали, как с неба обрушился водопад. Опрометью бросились к двери, но промокнуть успели. Если не до костей, то до каждой ниточки, до каждой волосинки на теле — наверняка.

Лило так, словно небо прорвалось. Тучи щедро отдавали земле влагу, накопленную за долгие дни зимы. В комнатах сразу же потемнело из-за водяной стены, отрезавшей обитателей дома от остального мира. Но сейчас это никого не заботило. Многодневное путешествие было достаточно изнурительным, и все думали лишь о том, как побыстрее обмыться, поужинать и завалиться спать на мягких матрацах. Давид согласен был пропустить второй пункт. В полудрёме поднимался по лестнице на зов серебряных колокольчиков, автоматически елозил ложкой по тарелке. Даже подзабытый за дни дороги вкус орче не казался слишком противным, во всяком случае, его посуда опустела не последней. И уже совсем сонный он расстёгивал пояс, снимал плащ. Заснул мгновенно, едва натянул на плечи одеяло и закрыл глаза.

Под стук дождя по черепице спалось особенно хорошо. Когда Давид проснулся, в доме вновь стоял серый полумрак зимнего дня. Приятно было лежать в мягкой постели, зная, что нет нужды торопиться в путь. Вообще некуда торопиться.

Он сладко зевнул, потянулся. Приподнялся на локте, осматривая комнату. Большинство его спутников спали, восстанавливали силы к предстоящему ритуалу. Впрямь санаторий, —единственными обязанностями паломников здесь было спать и есть.

Давид немного повалялся, рассматривая, как водяная плёнка играет на стекле. Потом сел, начал натягивать тунику. Сосед справа заворочался, высунул из-под одеяла рыжую макушку. Перевернулся, разлепил заспанные глаза.

Ароян изумлённо