Читать книгу - "Нелегкая поступь прогресса - Сергей Юрьевич Ежов"

не задерживались, общество очень быстро отказывало таким субъектам в праве находиться среди нас, и они уходили, зачастую с понижением. А на новом месте службы, с «волчьим билетом» полученным в лучшем соединении русской армии эти люди попадали в положение прокажённых, что гораздо неприятнее, чем кажется, при взгляде со стороны.

Особенно я полюбил хоровое пение, что оказалось, принято в этой кают-компании. Руководил самодеятельным, но великолепно слаженным хором как раз третий помощник капитана, которого мы встретили в первые минуты нахождения на «Афине». Я подарил своим новым друзьям несколько великолепных песен из будущего, и теперь по вечерам Артём Ефимович заводил:

Споёмте друзья ведь завтра в поход

Уйдём в предрассветный туман

Споём веселей пусть нам подпоёт

Седой боевой капитан

И мы подхватывали слаженным многоголосьем:

Прощай любимый город!

Уходим завтра в море

И ранней порой мелькнёт за кормой

Знакомый платок голубой!

Всё на свете кончается, закончилось и наше путешествие по Северному и Балтийскому морям. Ранним утром в дверь нашей каюты постучал вестовой:

— Ваши сиятельства, через два часа мы прибываем с Санкт-Петербург!

Когда мы вышли на палубу, там уже строились матросы и свободные от вахты офицеры, а капитан как раз спускался с мостика. Мы с Лизой остановились, а капитан отдал команду «Смирно!». Да… Никогда ещё мне не приходилось принимать парадов, за исключением тренировок, и доложу вам, как выяснилось, дело это исключительно приятное. Александр Иванович даже сказал короткую речь, о том, что не будь на планете Земля такой замечательной красавицы и умницы как графиня Елизавета, не было бы могучих корабельных двигателей, и таскаться бы им, морякам, не на чуде из чудес, а на допотопном парусном корыте.

Невероятно, но для «Софии» даже развели мосты!

Тепло распрощавшись с моряками, мы сошли на Дворцовую набережную, напротив центрального входа, где нас встретил адъютант императора, и проводил прямиком в кабинет. В кабинете мы встретились, обнялись и расцеловались с августейшей четой, и коротко доложили о результатах своего вояжа.

В столовой за завтраком болтали о пустяках, рассказывали друг другу забавные истории, случившиеся с нами за время поездки. Таковых оказалось много и у нас с Лизой, и у Павла Петровича с Натальей Алексеевной. А вот в кабинете, куда мы вернулись, пришло время для серьёзного разговора. Начал Павел Петрович:

— Отчёт о поездке я прочитаю позже, а пока скажи, Юрий, насколько, по твоей оценке, реально столкновение Франции и Англии?

— Вероятность практически стопроцентная. Дело в том, что, как вам известно, в Англии власть взяла Палата общин, и сразу произвела государственный переворот. Была упразднена монархия, роль палаты лордов низведена до функции простого утверждения принятых палатой общин законодательных актов. Главой правительства является председатель палаты общин. Я потому так долго рассказываю об известных вам вещах, что именно на них базируется нынешняя политика Англии.

Англичане, при всём своём снобизме торгаши не слишком высокого пошиба, даже и их бывший царствующий дом. А теперь к власти прорвались торгаши ещё мельче как в смысле кругозора, так и в смысле устремлений. Франция препятствует Англии в деле полного подчинения Индии и Африки, не говоря уже о Северной Америке. Англичане не желают терять доходы, и потому им нужен только повод для решительной атаки. Кстати я подбросил и той и другой стороне шикарный повод для драки: Суэцкий канал. Поясню. В Египте, почти на границе с Палестиной, на берегу Средиземного моря, имеется городишко Порт-Саид, что стоит на берегу небольшой, но удобной бухты. А в Красном море есть Суэцкий залив, что глубоко вдаётся в сушу между Синайским полуостровом и всё тем же Египтом. Перешеек этот весьма удобен для устройства канала, потому что грунт там песчаный, коренных пород вообще нет, и поверхность ровная как стол. В древности там был канал, но при первых халифах он был засыпан. Я подкинул эту мысль французским дельцам, и чужими руками организовал акционерное общество для постройки канала. Такое же общество создано и в Англии. Думаю, года через полтора директора этих обществ однажды тёмной ночью бросятся в бега вместе с деньгами.

— Ох, Юрий, под твоим влиянием я становлюсь ловким и хитрым пройдохой. — печально вздохнул Павел Петрович.

Наталья Алексеевна ласково положила руку на ладонь любимого супруга:

— Милый друг, помнишь давешний доклад директора медицинского департамента о том, что смертность среди черни от голода и моровых поветрий в России снизилась вдвое по сравнению со временем правления твоей матушки?

— Какая связь между смертностью и…

— А ты подумай, милый друг. Благодаря Юрию Сергеевичу Россия получила достаточно денег для оплаты работы врачей, закупку лекарств и строительства заводов по выпуску сельскохозяйственных машин. Теперь в России нет голода. Знаешь ли ты, что в народе тебя именуют святым? Да, дела нами делаются некрасивые, но мы ведь никому о том не расскажем, правда? Милый друг, груз на совести от не вполне честных дел не столь тяжел как груз на совести от смертей наших верноподданных.

— Да, дорогая, ты как всегда права, и я приму это испытание. Что же, придётся больше молиться, в надежде, что господь простит мне эти страшные грехи.

Гляжу на Павла, и размышляю о том, что зря я признался в планируемом банкротстве Суэцких компаний. Блинский блин! Сделал бы всё тишком, моя-то совесть гораздо эластичнее, а в бога я вообще не верю. Кашляю для привлечения внимания и продолжаю:

— Коли жульничества такого масштаба тебе неприятны, Павел Петрович, обойдусь без них, это вообще не принципиально. Однако продолжу. Инженеры и конструкторы уже получили задание на разработку землеройной и прочей иной техники для строительства канала, думаю, в течение года, максимум полутора, первые образцы техники будут готовы. Кстати, задаток на эту технику я уже получил.

— Господи, друг мой, Юрий, ты такой камень снял с моей души! — облегчённо, едва ли не счастливо вздыхает Павел.

Наталья смотрит на меня одобрительно, и я даю себе зарок никогда не признаваться Павлу в своих злодействах. Пусть человек с чистой душой остаётся чистым, а мне лишний раз придержать язык за зубами вовсе не в тягость.

Глава 18

— Юрий, у меня всё нейдёт из головы наш давешний разговор, в котором ты упомянул, что недрогнувшей рукой устроишь грандиозную махинацию вселенского масштаба. — Павел Петрович выглядит расстроенным и усталым. Видимо он и вправду ночь напролёт ломал голову над этической проблемой.

Что ответить человеку, воспринявшему идеалы рыцарства, и в том, оставленном мною мире погибшего из-за того что до последней секунды жизни остался рыцарем без страха и упрёка? А вот его убийцы, в том числе и его собственный сын, выращенный распутной, коварной и злобной бабкой, рыцарями не были, а были они банальными шкурниками, что обирают трупы рыцарей после битвы. Но ведь выжили и оставили потомство именно они, а не Павел, вот в чём трагедия.

— Видишь ли, Павел Петрович, я уже пообещал, что не стану совершать противоправных деяний. Да, хотелось бы получить десяток-другой миллионов луидоров для нашей страны, ты лучше других знаешь, сколько прорех в нашем бюджете, сколько перспективных прожектов положены под сукно, так как нет денег на их воплощение. Но против твоей воли я не пойду.

А про себя подумал: «Чёрт меня побери совсем! А ведь я всерьёз пообещал — вот что значит годами общаться, жить душа в душу с истинно благородным человеком! Невольно, как блох от барбоски, набираешься высоких понятий о достоинстве и чести. Ну не смешно ли это для человека, пережившего девяностые?»

— Я верю тебе, Юрий! Чтобы утешить тебя, хочу сделать подарок. Как полагаешь, что сейчас следует предпринять в части развития новейшей техники?

— Ладно, Павел Петрович, я готов принять утешительный приз. Мы с тобой уже запускали воздушные шары наполненные горячим воздухом, они уже получили обиходное название павлоны. Воздушные шары, наполненные водородом, приняты на вооружение крепостей и армии — для наблюдения за неприятелем. Теперь я хочу получить аппарат тяжелее воздуха, для свободного полёта. Деньги нужны небольшие, максимум, в районе десяти-пятнадцати тысяч рублей, но пользы от аппарата будет очень много.

— Хорошо. Будут тебе и деньги,