Читать книгу - "Цемфелада - Алексей Леус"

– Слуга Аины? – удивилась Аканта.

– Чему ты удивляешься? Они вроде как родня. Солнце и свет, хорошая компания. После того как жнец убил этого пафосного недоноска, Аина решила присоединиться к защите Цемфелады.

– Я могу идти? – спросила Чума.

Бархгтол подошёл к ней вплотную:

– Будь внимательна и осторожна. Наиболее опасен для тебя Глос, постарайся натравить на него кого-нибудь другого. Про Алтхесту не забудь. Её слуги абсолютные психопаты, но нам сейчас такие и нужны. Иди.

Деревня оказалась селом, названным по имени протекающей через него речки, Ташки, с церковью, как положено. Алтаря воскрешения там не было, зато, был центральный алтарь. Для села и окрестных деревень вполне достаточно. Церковь была посвящена Самту, божеству строительства и гончарного дела, что было вполне объяснимо, так как рядом находился глиняный карьер.

Наёмники въехали прямо во двор дома сельского старосты, который заодно служил и постоялым двором, находясь с ним под одной крышей. Ну а что, удобно, все пришлые рядом, под присмотром, да и если надо чего, идти не далеко.

Глава Ташки был среднего роста мужичком за пятьдесят, семьдесят третьего уровня, по имени Апон. Увидев За’Хара, он выпучил глаза и сломался пополам, приветствуя его в такой позе, а когда вышла Цемфелада, все присутствующие крестьяне попадали на колени и уткнулись лбами в землю.

Стоило большого труда вернуть их в вертикальное положение и уговорить больше не ползать на коленях. По мнению бедолаг, им, «смердам убогим», место лишь в пыли перед богиней.

Надо отдать должное Цемфеладе, она прислушалась к словам Мариты и вела себя доброжелательно и скромно, улыбалась, и изображала хорошую девочку. Ей даже стало немного жаль этих людей. Они были совсем не похожи на привычных ей наглых наёмников, которые всячески её обзывали, обсуждали и обещали надавать пендалей. Сельчане были исключительно милы, старались угодить, постоянно кланялись и пытались стать незаметными тенями, когда к ним не обращались.

Не смотря на сгущающиеся сумерки, получив координаты побоища, староста сразу снарядил туда три телеги, не откладывая столь важное и прибыльное дело, после чего, с пятой попытки, его и его старшего сына удалось посадить за один стол с группой наёмников. Поболтав о пустяках, перешли к расспросам относительно сообщений о мертвецах в округе.

– Пусто там, в Янцах. Мы там давеча днём были, тишина гробовая, никаких звуков, кроме как от веток по ветру качающихся. Скотина домашняя сбежала, а часть мёртвая лежит, прямо там, в загонах да сараях. Жителей никого нет. Живых, в смысле.

– А мёртвых?

– В угловом доме дед Савой мёртвый на лавке лежит, но он просто мёртвый. А вот когда в дом Олуса зашли, там и обнаружили её.

– Кого её? – спросил Сидон, набивая рот жареной свининой.

– Грэнию, жену Олуса. Под лестницей, в гробу лежит. Мы крышку сняли, смотрим, мёртвая и запах такой неприятный от неё, мертвечиной вроде несёт, а только сама не тронутая вся.

– Это как?

– Никаких признаков, что умерла неделю назад. Лежит, словно только что преставилась.

– И что вы сделали?

– Сбежали! Что мы ещё могли сделать. Страшно так, поджилки трясутся, а вчера ночью её здесь видели.

– Родня у неё здесь есть?

– А как же. Родители-то еёные давно померли, а сестра живая, всё у неё хорошо. Муж, дети, скотины много у них, работящие. Грэния эта у них под окнами с полуночи стояла и почти до самого утра. Стоит так и жалобно зовёт сестру, чтобы та в окошко глянула.

– И чего, глянула?

– Что вы, господин Навтий! Нельзя же! Слышал я, вурдалак родню приворожить может. Так, что тем покажется, будто тот живой к ним пришёл. Ставни закрыли и до утра никто не выходил.

– Ты сам Грэнию видел?

– Сам! Не видел бы, не говорил. Я сквозь щелочку смотрел, часто, но не долго. Слышал я, вурдалак взгляд почуять может. Не знаю только, правда аль нет.

– Правда. Пристальный взгляд они хорошо чуют. Всё правильно сделали, нельзя с ними говорить. Да и показываться им не стоит, опасно это.

– Апон, а ничего, что ты в ночь людей послал? – спросила Надина.

Староста лишь рукой махнул:

– Там вурдалакам делать нечего, не любят они такие места, от солнца прятаться негде.

– Понятно. Значит, уничтожена целая деревня. В другие дома вы не заходили, я правильно понимаю?

– Боязно очень… Мы же не воины. У нас в селе и охотник-то всего один, да и тот пятидесятого уровня. Куда нам с вурдалаками воевать.

– Ещё вопрос есть. Чем ваши бароны заняты? Вурдалаки целую деревню сожрали, по округе разбрелись. Почему никаких мер не принято?

– Да приезжали от нашего барона двое. Так, мелкие помещики, а гонору! Как же, дворяне, а у самих платья дырявые и щёки впалые. Три дня ели, пили да спали, пока их Понтий не поколотил.

– За что?

– Да к дочке его полезли. Она такая, ух! Коса до земли, статная вся, а взгляд, словно не дочь крестьянская, а графиня какая. Понтий мужик сильный, да и уровня не малого, он этих задохликов и зашиб малость.

– И?

– Убежали. Я потом сам к барону ездил, защиту просить. Сказал, что у него воинов очень мало и все заняты. Обещал к Графу обратиться.

– А граф обратился в гильдию наёмников, – резюмировал Сидон.

– Интересно получается, – задумалась Надина, – его людей вурдалаки грызут, а он лишь заявочку даёт и ничего не делает.

– Так они у нас титулярные, вот и не торопятся.

– В смысле? – За’Хар понятия не имел, о чём речь.

– Земля королевская. Наши бароны и граф имеют в собственности лишь свои поместья с огрызком земли, ну и так, по мелочи, а титулы у них жалованные по бумажке. Нет у них деревень во владении. За законами следить они здесь поставлены, службу нести за жалование годовое.

– Вот оно что, – усмехнулся Флор, – им с вас дохода почти никакого, лишь жалование да премия. К королевским налогам не прицепишься, вмиг на каторге окажешься. Да и с землёй ничего не сделаешь, пока её крестьяне арендуют. Апон, а что, богатая земля?

– Богатая, не жалуемся. Скотина рожает, в прудах рыбу жирную да вкусную растим, сады у нас большие. Да и земель пахотных хватает. Если на заднице ровно не сидеть, бедствовать не будешь даже в дурные времена.

– В общем, работать надо, а местная знать работать не желает.

– Местная знать желает налоги с земель получать и жирно жить, – сделала вывод Надина.

– Постойте, – За’Хара внезапно осенило, – так это они руками вурдалаков землю освобождают?

Мысль была довольно дикая. Даже если вырезать всех крестьян, они смогут хотя бы воскреснуть и переехать, например, а став нежитью они получали билет лишь в один конец в случае смерти – в царство мёртвых.