Читать книгу - "Звезда пилота - Юлия Аметова"

В мыслях Данилевского появилось замешательство.

– Что такое этот страх, я не знаю, кроме того, что он появлялся при встрече людей с астрионом, а потом здесь, но без явных причин, – потрясенно проговорил он.

Вот это бамп-тест лабораторный! Значит, Первый получил свои особые способности от алов-скатов, страх проявил этот талант, а профессор ничего о страхе не знает? Интересно, он вообще знал, чем закончится его эксперимент?

– Но это неважно, Бено, – продолжал он. – Лучше скажи, что еще дает твое огромное биополе, кроме внушения?

Неважно? Так вот ему важное!

– Я слышу биоволны. Любые мысли – ваши, Мади, алов, кавинов.

– Кто такие алы?

– Это летучие скаты, так они сами себя называют, – заговорила девчонка. – Они разумные существа, вы сами видели их дома, их обряды…

– Ничего я не видел! Попал под их проклятые пировираты! – Профессор Данилевский снова пришел в себя и снова принялся возмущаться. – Все эта ссылка!

– Почему ссылка? – вставила Мади.

– У меня было много необычных экспериментов, я многое хотел проверить и узнать. Но рано или поздно отклонения, заложенные мной в генетике некоторых элитников, начинали проявляться слишком явно. Двенадцать лет назад разразился скандал, Служба Безопасности утилизировала результаты моих экспериментов, а относительно меня, очевидно, было негласное распоряжение об изоляции. Я ничего не узнал и не довел до конца! Вся карьера испорчена!

Говоря по-человечески, они убили нескольких элитников, и Первого тоже могли отправить на утилизацию. А Данилевский обеспокоен только концом карьеры и удовлетворением собственного любопытства! Но с другой стороны, если бы не его честолюбие и любопытство, Первый не имел бы своего таланта и не смог бы провести исследование на Стике. И кто знает, был бы Бентоль без работы Данилевского первым номером Девятки или плелся бы в хвосте списка? Что он там еще рассказывает, этот заросший шерстью генетик?

– Служба Безопасности неожиданно дала согласие на мой полет на Стику, когда ее закрытие уже готовилось. Моя здешняя жизнь превратилась в ссылку. И зачем я только не ушел в лес до установки жуков, ведь знал, что рано или поздно мне тоже поставят! Впрочем, они меня и в лесу нашли бы, я всегда был на заметке у Службы Безопасности. Утилизировать меня, как моих экспериментальных элитников, они не посмели – видимо, рассчитывали со временем вернуть на Землю и в науку. Но тут появился страх, и Стика была закрыта окончательно. Я пытался вести хоть какие-то исследования, но станция внушения, как я теперь понимаю, запрещала заходить глубоко в лес.

Не много же дал этот запрет! Люди перестали заходить в глубину леса, но алаи продолжали выполнять волю своего божества и нападали на них совсем близко от города.

– А потом начались глупости моей жены. Как она умудрилась проникнуть в станцию внушения через десять лет после установки жуков? Богиня любви! – продолжал Данилевский, брезгливо фыркая в густые усы. – Мне она тоже внушала свою романтику, но выбить у меня из головы науку не смогла. Мне надоело с ней спорить, и я поселился в доме-аморфите на окраине, у самого леса. Я успел там прожить дней тридцать по здешнему счету. Я каждый день искал переносчика вируса, и вот нашел, с таким открытием можно хоть на Землю возвращаться! И твое биополе, и разум скатов – по каждой теме можно монографию написать!

Понятно. Профессор хочет иметь отношение ко всем исследованиям, которые провел его воспитанник. И действительно имеет. Но сейчас он даже не понимает, что грозит им обоим. Какие патенты и монографии! Честолюбие профессора Данилевского уже сделало свое дело, теперь его надо было ограничить и разобраться в его последствиях. Бентоль коротко рассказал свою историю, и профессор на время расстался с мечтами о монографии.

Надо было возвращаться. Бентоль подхватил ведро, прислушался к биоволнам лесной живности и пошел вперед. За его спиной Данилевский начал какой-то разговор с девчонкой. Интересно, чего он от нее хочет, если низшие категории его никогда не интересовали?

– Эксперимент должен продолжаться! – толковал Данилевский. – И именно здесь, на Стике, где нет тотального контроля, как на Земле. Дети должны унаследовать эти уникальные способности, а если неизвестный науке страх на них действительно влияет, то здесь этот эффект проявится сразу.

– Профессор, мне нельзя! – убежденно возражала Мади. – Во-первых, категория А5, временная блокировка на год. А еще могут быть мутации! Рядом с нами у Супер-Проксимы взорвался настоящий астрион, он наверняка что-то у меня вызвал!

И у Бентоля тоже. Впрочем, дети из взятых у него донорских клеток наверняка уже живут где-то в Девятке. Или больше не живут, после всех его приключений?

– Так ведь не в астриониде же дело! – в очередной раз возмутился Данилевский.

– Почему не в астриониде? А как же А-поле, об этом же везде писали?

– Да это так просто, что стыдно объяснять! Основную часть излучения и мутаций от него дал завод искусственного регдондита. Об этом старались не говорить и не писать, но я знаю. Я десять лет участвовал в наблюдениях за пораженными излучением людьми. Все мутации и отклонения у потерпевших и их потомства произошли только под влиянием излучения регдондитовой пыли при соприкосновении с плазмой астриона. Промышленное лобби в правительстве не дало закрыть заводы регдондита. Поэтому всю вину свалили на астрион и его А-поле, а регдондитовые производства перенесли на орбиту Нептуна и дальше.

– Правда? – пискнула девчонка с таким восторгом, будто Данилевский осчастливил ее на всю жизнь. А может, так оно и было.

– Так что снимай свою блокировку! Ваш робот это сделает за две минуты, надо только поменять коды, – убеждал профессор. – И продолжай работу! Все эти запреты рано или поздно отменят, и твои дети станут не позором, а украшением и уважаемыми членами общества. И тогда я вернусь и продолжу эксперименты! Наука будет свободна от идеологических ограничений!

Мысли Мади восторженно прыгали, она смотрела огромными светящимися карими глазами и улыбалась во весь рот, как маленькая. «Неужели это получится, и я смогу, и будет ребенок? Тогда даже мама не станет ругать… А что скажет Бено? Но даже если придется растить ребенка одной, то…». Что за бред ей внушает Данилевский? Додумался! Девчонка ему не лабораторный термостат! Он уже давно не в Центре Человека! Довольно того, что Первому он жизнь испортил, еще и ей испортить хочет! Никакого ребенка она в лесу растить не будет! Эти вредные глупости пора кончать!

Бентоль в очередной раз нажал внушением. Через несколько секунд Мади начала рассуждать более здраво, хотя от своих мечтаний не отказалась. Ладно. Когда настанет время, Бентоль вспомнит о них вместе с ней. А что Данилевский?

– Надо начать разработку вакцины от ВС! – уже рассуждал профессор, забыв о продолжении эксперимента. – И обязательно достать мои проработки по вакцине! Они должны остаться дома, у жены, я держал их в запасном микрокомпе, и забыл под внушением, когда уходил от нее. Да, там много было интересного по генетике вируса!