Читать книгу - "Демонология Сангомара. Искра войны - Д. Дж. Штольц"

Из-под сцены раздалось хлопанье. Знать энергично подхватила его, и по театру разлились бурные овации.

– Слава королю! – закричал кто-то с трибун,

– Вечности роду Молиусов! – воскликнул кто-то другой.

– Слава!

– Слава королю!

Крики разлились волной по всему театру.

– Интересно, что они скажут после праздника, когда узнают о декруме на новый разорительный налог… – донеслись до ушей Юлиана острые слова Абесибо, которые он адресовал одному из своих сыновей.

Снова потекло рекой вино, разнеслись запахи винограда, сушеных фиников, сухой рыбы и трав, сдабривающих блюда. Где-то в беседках запели очаровательные суккубы и инкубы, ублажая господ до следующей постановки. Ненадолго рабы потерли на ступенях сильфовские фонари – и трибуны залило светом.

Справа от беседки советника отпускали острые шутки дети Абесибо, смеялась от них звонким, чистым смехом Марьи, жестко улыбался на них сам глава семейства, пребывая мыслями в каких-то мрачных чертогах. Слева развалился на кушетке Рассодель Асуло в окружении десятков отпрысков. Там были уже все поголовно пьяные, потому что еды на их столах не стояло – только рубиновое вино. То и дело оттуда доносился басовитый гогот.

Со спины до Юлиана донесся требовательный шепот королевы Наурики – она требовала от своей младшей дочери Али послушания, заставляя ее сидеть в креслице смирно. Однако кроха была упряма, как это обычно бывает у двухлетних непосед, все не желала слушаться ни нянь, ни матери и порывалась куда-нибудь убежать. Ее, соскакивающую, только и успевали ловить.

Сам же Илла, умостив больную спину на бархатные подушки, глядел на всех тучей, пока вокруг него разливалась радость.

– Сколько еще постановок будет? – спросил он.

– Две, хозяин, – ответил один из рабов.

На сцену снова вышел вещатель. На этот раз он был одет не в одежды древних, а в костюм элегиарца: шаровары, шаперон, жилетка. Одна лишь золотая маска осталась несменяемой.

Теперь в центре, вместо Элейской башни, стояли стол и стул, обложенные свитками. За столом сидел мудрец с белоснежной бородой до пояса и якобы что-то писал.