Читать книгу - "Тотальное преследование - Николай Басов"

– И что? – спросил Том. – Что дальше-то? Только, пожалуйста, давайте без грубостей и женских страданий.

Бабка примолкла, не понимала она его. По всему, ему полагалось или виниться, или ругаться, а Извеков просто изучал ее.

– А то, что я теперь должна квартплату повысить вдвое, если хочешь остаться.

– Согласен, – вздохнул Том. – Плачу вдвое, если до вечера не съеду.

Бабка не поверила и смотрела по-прежнему зло, но уже с пониманием, что с этим парнем ей следовало придумать что-то другое, не то, к чему она привыкла за десятилетия тяжкой жизни. Тогда она спросила напрямую:

– Слушай, милок, как тебя… Вася, ты, случаем, не из этих?

– Каких таких «этих»?

– Которые вокруг нашего санатория так и вьются да наших девок пытаются охмурить, чтобы они их провели и под машинку эту треклятую подложили. Много разного народа у нас из-за санатория развелось, и все больше чудиков…

– Да, я слышал, – вздохнул Том. – Мне вчера ребята в пивной рассказали. Но вы ведь знаете, я вполне официально прибыл.

– Ну, документ, – она сделала неправильное ударение, на «у», прямо как плохая актриса, которая решила вот так незамысловато подчеркнуть свою недообразованность, – у нас любой можно купить, чего уж там… – Она снова помолчала, должно быть, вспоминая что-то. – Да только ерунда все это. Никакие документы, – опять через «у», – не действуют, когда под машину, сказывают, подложат.

– Это верно, – согласился Извеков.

Оказалось, бабка была самым верным источником, который он только мог тут найти, а вчера об этом не подумал. Вернее, не понял сразу, что следует говорить с ней, а не по кабакам шляться, хотя… Оно и понятно, рассудил он по-мужски. Ладно, что было, то и было, и так сойдет. Теперь ему следовало подумать.

Бабка смотрела на Тома по-прежнему с недоверием.

– Ты и вправду решил съезжать или заплатишь все же?

Оказывается, теперь, когда она откупилась от этого… местного громилы, ей стало жалко, что не заработает денег, которые ей в хозяйстве, конечно, лишними не были.

– Я же сказал!..

Препираться с ней было скучно. Том уже начинал думать, хотя его и разбудили… скажем так, не вовремя. Он бы еще часа два поспал, а там, глядишь, и голова лучше бы соображала.

– Ладно, тогда живи, – милостиво согласилась старуха. – Деньги только не забудь заплатить ввечеру, – опять ударение на «у». – Я вот тебе сейчас рассольчику принесу. Ты какой больше любишь, капустный или огуречный?

Напившись капустного рассолу, побрившись и после этого справившись даже с большой кружкой чая с какой-то лепешкой, намазанной деревенским маслом с яблочно-грушевым повидлом, Том все-таки решил уединиться – снова лег, не раздеваясь, на свою раскладушку, подоткнул подушку повыше и закрыл глаза.

Идея была простая, следовало «увидеть» то, что происходило в санатории, и выяснить, получится у него трюк с липовым направлением или следует бежать отсюда без оглядки. Ведь нужно же было на что-то решаться.

Лучше, конечно, увидеть – подсмотреть, так сказать… Но тогда дело касалось его, было направленно против него, ему грозила опасность попасть к красномундирным, вот предчувствие или, лучше сказать, прозрение и сработало. Потом оно срабатывало еще у Ларисы и перед лагерем Борова. Хотя об этом Извеков и ранее, когда отлеживались в общежитии, тоже немало думал. В общем, следовало думать и думать, а решение само придет.

Итак, он сунется туда… И – оп-ля! – выхода у него уже не будет. Умными стали мекафы и те, кто им служит, настороженными и более опытными. Раньше-то, когда он лодировался, они не знали, что есть такие вот, как Том, которые начинают глотать их заливки, как воздух. И после этого у них что-то в мозгах смещается, как сказали вчера приятели-собутыльники – тонкий мир начинают видеть, привидений, даже сквозь стены. И с ним это было, Извеков видел и даже слышал, потому и удрал из пансионата вовремя.

Да, теперь их отлавливают, теперь за ними всерьез гоняются. Настолько всерьез, что даже Борова, довольно толково законспирированного ловца всяких ненадежных и противоправных типов вроде Чивилихина и остальных, решено было сдать, чтобы отловить именно его, Тома Извекова. Да, Боровом рискнули – теперь Том в этом не сомневался. Ведь должны же были там, в штабах секуритов, понять, что эти ребята, которые сквозь стены видят, вычислят Борова в конце концов. Но у Борова был приказ, он сделал все, как Том и предвидел, и поплатился, конечно.

Да, борьба с такими, как он, начиналась нешуточная. Чем-то они опасны мекафам, чем-то они очень опасны всему строю, новой власти, которую установили захватчики. Интересно, когда они догадаются не отстреливать этих ребят, продвинутых в лодировании, а использовать против таких же, как они сами? Это же просто! Человеческий опыт борьбы со всякими террористами, революционерами, просто недовольными должен был подсказать тем, кто этим занимается, что перекупить некоторых «продвинутых» и стравить их с другими, которые могут «продвинуться», – это и есть наиболее совершенная тактика борьбы.

В общем, повалявшись так, Извеков решил, что ничего у него с липовой справкой не выйдет. Нужно мотать отсюда. Даже вот бабушка-домохозяйка его, не самая умная и посвященная, и то знает, что появляются в их городе какие-то люди, которые пробуют соблазнить местных красавиц из санатория, чтобы подкупить их… Значит, желание снова оказаться под машиной заливки у них, может быть, даже сильнее, чем у Тома…

И вдруг прозрение наступило. Внезапно, словно он был каким-то экраном, на который вдруг решили транслировать фильм из некоего аппарата, а ему оставалось только следить за тем, что показывают… Да, он видел, что происходило с разными людьми в санатории этом треклятом. Вот только одна беда: «фильмов» было несколько и транслировались они из нескольких «аппаратов» разом, и он должен был усвоить все разом. И про того парня, невысокого черноволосого мальчишку, который вдруг начал видеть сквозь стены и решил, что теперь сможет безбедно прожить, давая какие-то представления, как Вольф Мессинг. И про рыжеволосую девицу, которая обрела умение подчинять себе людей, причем ей и говорить ничего не нужно было… Ее, кстати, застрелили сразу же – уж очень боялись секуриты, что она уйдет. И про довольно пожилую тетку, которая стала лечить наложением рук, почище Месмера с его магнитными железками… Извеков видел еще какие-то случаи, каких-то людей, которые становились «альфа-людьми», как их называли в официальных документах секуритов. А на неофициальном языке такие люди именовались «лодерами».

«Неужели я тоже лодер?» – спросил себя Том. И понял тогда, что скорее всего так и есть. Весьма специфический лодер – хотя он и не понимал, не знал еще, в чем именно состоит его… талант. Да он и не хотел это знать сейчас. Настолько представление о других лодерах испугало его. Ведь Извеков слышал их почти живые голоса, видел их, как если бы был с ними знаком, и мог детально вспомнить их внешность. Даже почувствовал в них что-то человеческое, словно разом проник в их характеры. Вот этот мальчик, видящий сквозь стены, мог бы ему понравиться, они могли быть друзьями. Девица – нет, жестковатая она была и какая-то не слишком чуткая, склонная к грубости с родными и близкими, властная слишком. А лечащая всех пожилая тетка была несчастной, но… Она могла бы стать хорошей знакомой, к которой приятно зайти на чай и разговор, если что-то не ладится…