Читать книгу - "Сценарист - Син Айкава"

меня всерьёз. — проговорил Айкава, сменив стойку. — Что же, тогда мне придётся заставить вас понять, что я — самая главная ваша угроза на пути к победе в этом турнире. Давайте поиграем, детишки. — последние слова были сказаны с явной издёвкой, после которых последовали действия уже самого Сина.

В один миг он оказался прямо возле Шото, смотря в его гетерохромные глаза. Соперник явно не ожидал такой скорости, но страха в этих глазах не было. Скорее, холодное спокойствие, которое перемешивалось с частичкой злости и гнева. Это не скрылось от глаз Айкавы, который на это лишь ухмыльнулся. Не сбрасывая скорость действий, Син нанёс сильный удар в живот Шото, после чего последовала серия ударов по ногам, телу и голове соперника. Они не были настолько сильными, чтобы вырубить, но они причиняли особый дискомфорт, который сковывал движения. Син явно знал, какие точки тела нужно повредить, чтобы исключить вариант резкости движений у оппонентов. Благо для Шото, Син не успел провести всю серию ударов, так как Бакуго вмешался в драку, пытаясь подорвать лицо длинноволосого, но тот ловко увернулся и ткнул указательным пальцем в лоб Кацуки, издеваясь над ним. Глаза блондина всё больше и больше наполнялись кровью, и он уже сам был готов убить своего одноклассника, но частичка рациональности и логичности заставляли его сбросить темп и агрессивные планы. Сам же Айкава ухмылялся, смотря на него. Это очень бесило Бакуго. Его бесил этот высокомерный взгляд, что исходил из глаз его одноклассника. Он очень сильно напоминал ему Деку. Тот тоже смотрит на него точно также! Айкава думает, что он слаб, но это не так. Этот длинноволосый поймёт свою ошибку и Бакуго сам подведёт его к этому осознанию, причём сделает это на всем понятном языке — на языке боли.

Бакуго вновь бросается вперёд и настигает Сина, выбрасывая руку к его лицу, после чего происходит мощный взрыв, который пугает всех присутствующих на арене. Вокруг места взрыва растекаются тёмные облака дыма, которые не позволяют увидеть картину произошедшего. Все в напряжении. Если этот взрыв действительно настиг лица парня, то он явно в плохом состоянии! Возможно, что прямо сейчас медикам придётся забирать его тело. Организаторы боялись этого — они ведь отвечают за безопасность студентов и не могут допустить серьёзных травм! Кажется, Бакуго ждёт долгий и серьёзный разговор на эту тему после фестиваля.

Облака дыма рассеялись и все ахнули: Син, удерживая фирменную ухмылку на лице, держал Бакуго за руку, которая была у его лица, и не отпускал. На лице Айкавы виднелось множество ожогов и кровоточащих волдырей, но сам парень не подавал признаков дискомфорта. Скорее, он прямо сейчас наслаждался происходящим, ожидая того, что будет дальше. Кацуки же был шокирован и… напуган, и всё из-за уже страшного выражения лица соперника: он улыбался, но не привычной улыбкой. Скорее, это была ухмылка самого Дьявола, позаимствованная с того момента, когда он улыбается, смотря, как плачут и кричат его жертвы. Зрители тоже были напуганы — этот парень точно герой?

— И это… — сделал драматичную паузу Син, смотря в сторону. — Всё? — взгляд вновь вернулся на блондина, пронизывая, буквально, его душу. — И ты хочешь стать лучшим? Что же, Каччан… — явная издёвка. Бакуго от этих слов сильно разозлился и страха в этом лице уже не было. — Ты будешь лучшим из худших!

Сказав эти слова в лицо сопернику, Син быстро откинул руку в сторону и нанёс второй свободной рукой удар в челюсть Бакуго, но тот даже не шелохнулся. Злость действовала на него и он был готов принимать сотни таких ударов и он точно от них не упадёт! Ещё один удар в челюсть! И ещё один! Бакуго стоит, показывая всем своим видом, что так он может биться хоть весь день! Удар от Кацуки! Сильный удар попадает по челюсти Айкавы и он вынужден отвести взгляд, но Бакуго возвращает его обратно вторым ударом правой руки! На лице Сина вновь появляется ухмылка.

— А вот это мне нравится! — кричит он, после чего со всей силы наносит удар в живот сопернику, от чего тот тут же отлетает на несколько метров.

Шото, успевший прийти в себя, тут же атакует Сина волной льда и сосульками. Последние достигают правого плеча Айкавы, вонзившись в него. Из ран тут же начинает течь кровь, что заставляет Сина недовольно шипеть. Тодороки ухмыляется и бросает ещё несколько сосулек в ноги противника, которые достигают своих целей, вонзившись в конечности оппонента, что заставляет последнего встать на одно колено — то, что нужно Тодороки. В правой руке уже блестит последняя ледяная атака, которая должна выбить Сина из игры, но тот начинает звонко смеяться. Это… удивило его.

— Ты вновь не применяешь огонь? — смех продолжается. — Да кого ты из себя возомнил, ублюдок, раз думаешь, что меня можно так одолеть⁈ — кажется, все в первый раз видели Сина по-настоящему злым. — Думаешь, что мне не плевать на твои отношения с твоим Папашей⁈ А мне как-то похрен! Я пришёл сюда биться! Биться до конца! И я не потерплю поддавки! Если ты настолько уверен в том, что можешь победить половиной своей силы, то можешь смело идти нахуй! — кричал Айкава. Кажется, монтажёрам сегодня придётся очень хорошо поработать, чтобы скрыть всё неподходящее для прямого эфира. — Серьёзно, Тодороки, иди нахуй! И пусть твой отец идёт туда же! Меня бесит, что все вы думаете, что я слаб. Мать вашу, я в финале! Разве это уже не знак того, что я сильнее остальных⁈ — говорил Син, поднимаясь на ноги. — Как же меня бесят ваши взгляды! Особенно бесишь ты, Шото. Бесполезный ублюдок, что боится собственного огня! Беги домой и плачься об этом своей семье! Они тебя точно поддержат!

— Прекрати… — вырвалось с губ Тодороки.

— Что? Не нравится, что я говорю правду? — не унимался Син.

— ПРЕКРАТИ! — крикнул Шото, выпуская в Айкаву мощную струю огня.

Это пламя было очень жарким. Оно, буквально, может сжечь человека заживо! Зрители закрыли глаза, не захотев смотреть на это. Всем стало не по себе.

В один момент Тодороки, осознавший, что он сейчас делает, тут же прекратил подачу огня… И всё для того, чтобы увидеть, что Син даже не дёрнулся с места. Он продолжал стоять на одной точке и смотреть в глаза Шото. Вся его одежда была, практически сожжена. Целыми остались лишь штаны,