Читать книгу - "Испытание - Елена Княжинская"

Врач запретил мне говорить шепотом, поэтому я позволяла себе только редкие слова, чтобы не напрягать связки. Любуясь редкой красоты камнем, уточнила:

— Аметист?

— Да, — ответил Ник.

Он смотрел внимательно, будто ждал, что я вспомню нечто, о чем он не мог сказать, а я боялась спросить. Эта недосказанность пугала, но внезапно я осознала: все дело в проклятии, том самом, которое должно быть снято, о котором Ник обмолвился лишь однажды, но не имел права раскрыть подробности — гейс, странное понятие, дамокловым мечом* висевшее над нами. Лишь это открытие омрачало радость сегодняшнего дня.

ГЛАВА 32

Мы с Ником оба валились с ног от усталости, когда этот бесконечно длинный день закончился. Поужинали и сразу отправились спать. Рядом с любимым я испытывала непередаваемое чувство защищенности. На улице моросил дождь, резко похолодало, а отопление раньше октября ждать было бессмысленно, поэтому его тепло, его близость были особенно желанны. Я хотела любить его, принадлежать ему, но стоило мне понять, что он разделял мои желания, почувствовать, как его руки, лаская, скользнули вдоль моего тела, как перед глазами вспыхнула иная картина: похотливый взгляд, запах вина, грубая сила. Я зажмурилась, сжалась, мечтая забыть тот кошмар, но не смогла.

Ник поднялся, сел напротив меня и задал ожидаемый вопрос:

— Ты расскажешь, что именно тебя беспокоит?

— Нет, — промолвила и отвернулась.

Говорить об этом было больно и стыдно. Обидно до слез — обрести возможность быть с любимым человеком и страдать от навязчивых состояний, мешающих жить.

— Если хочешь побыть одна, я уйду, — произнес Николаос, но я обняла его за шею, прижалась так сильно, что едва могла дышать. Без него я едва ли справлюсь со своими страхами. Стоило ли бороться, если его не будет рядом?

— Отвези меня завтра к Ахметову, — попросила его.

Психолог был моей единственной надеждой вернуться к нормальной жизни. Он раньше меня понял проблему, с которой я столкнулась, и только он мог мне помочь. Я хотела быть счастливой и сделать счастливым Ника, быть ему и женой, и другом, и когда-нибудь в будущем стать матерью наших детей. Впервые задумалась об этом только сейчас и даже начала понимать Люду. Хотелось абсолютной гармонии в отношениях. Пусть я никогда не ставила секс во главу угла, но и мириться с этой ситуацией, отказывая себе в близости с любимым человеком, не собиралась.

— Хорошо, Веро, — ответил Ник.

Он снова лег и потянул меня за собой. Я устроилась у него под боком, положив голову ему на грудь. Я была благодарна ему за то, что он ни на чем не настаивал, не стал больше задавать вопросов. Не сразу, но уснула, убаюканная размеренным ритмом его сердца.

***

Если есть на свете справедливость, то судьба должна одарить Ахметова всеми земными благами. Он принял нас уже на следующее утро, отменив какие-то личные дела. Не стал давать пустых обещаний, но сумел успокоить меня. Узнав, что вскоре я уеду в Грецию, дал контакты своего друга Костаса. Последний, как оказалось, был в курсе моей ситуации, следил за достигнутым прогрессом и был готов помочь. Я знала, что они часто созванивались, но не предполагала, что греческий врач так заинтересовался мной.

— Если хочешь, останемся здесь еще на какое-то время или вернемся позже? — спросил Ник.

Я знала, что любимый пойдет мне навстречу, сделает так, как я попрошу, но в то же время чувствовала, что должна поехать с ним. Та самая интуиция, которая не давала мне покоя, но часто предостерегала от необдуманных поступков, просто кричала о том, что мне нужно отправиться в Грецию как можно скорее.

— Поедем домой.

Слова вырвались сами собой, но Ник так счастливо улыбнулся, в его глазах я увидела столько радости и надежды, что ради одного этого момента была готова оставить все и улететь хоть на край света.

— Веро, подожди меня, я задержусь ненадолго, — попросил Ник, когда мы собрались уходить.

Я вышла в приемную, а он остался в кабинете психолога. Было очень любопытно узнать, о чем они говорили без меня. Секретаршу Ахметова посетило то же чувство, только интересовал ее исключительно Николаос. Она дважды заходила во время нашей беседы, чего никогда себе не позволяла, и теперь перебирала бумаги в поисках того, что еще можно было отнести начальнику на подпись, пока не ушел посетитель.

— Не трудитесь, Юля, — не выдержала я, — муж слишком любит меня, чтобы обращать внимание на других женщин.

Я попала в «яблочко». Девушка вспыхнула, потом как-то сразу сникла, но уже мгновение спустя напустила на себя гордо-скучающий вид. Когда вышел Ник, я демонстративно взяла его за руку. Даже хотела поцеловать, но не стала этого делать напоказ. У нас еще будет время друг для друга.

Тем же вечером мы побывали у моих родителей, чтобы попрощаться и забрать кое-какие вещи. Надолго не задержались: папу срочно вызвали на завод, где он работал, будто ничего не могли решить без его участия. Он обнял меня и пожал руку Нику.

— Береги мою девочку, — произнес негромко, но я услышала и улыбнулась.

Мы остались втроем, но вечер не располагал к общению. Мама так холодно отнеслась к Нику, что даже мне было некомфортно находиться в ее обществе. Рядом со мной она видела только Андрея, не желая принять мой выбор. Я же устала быть послушной. Даже если что-то сделаю не так, это будут мои ошибки.

Прощаясь, она удержала меня за руку и прошептала:

— Я не так тебя воспитывала. Не успела уйти от одного мужчины, как уже привела другого. Не знаю, что ты в нем нашла, только он явно тебе не пара. Когда устанешь жить в придуманном мире, возвращайся, я всегда тебя приму.

— Я нашла любовь, мама, такую, которой даже смерть не страшна.

Поцеловала ее в щеку и вышла. С тяжелым сердцем покинула дом, не зная, как скоро смогу вернуться сюда. Я сделала свой выбор, родителям придется смириться с ним, потому что я не намерена отступать.

***

Утром меня ждал сюрприз. Приехал Сергей, чтобы проводить нас. Как оказалось, он тоже искал меня, только не преуспел в этом. На днях пришел устраиваться на завод, где работал мой отец, и узнал о моем скором отъезде. Взял у папы номер телефона Ника, созвонился с ним и договорился о встрече, не предупредив меня. Любимый то ли не ревновал меня, то ли настолько доверял, но не препятствовал нашему с