Читать книгу - "Агентство «ЭКЗОРЦИСТ»: NIGREDO - Михаил Ежов"

— Возможно. А вы разве с ней хорошо знакомы?

— Мы были представлены.

Что-то шевельнулось в моём мозгу. Какой-то разговор, обронённая фраза, которой я не придал значения.

— Анна Бланш никак не может быть убийцей! — Пол Уилшоу вдруг поднялся. — И я вам это докажу!

С этими словами он решительно направился к выходу.

— Постойте! — воскликнул Мартин.

— Некогда! — бросил через плечо Уилшоу.

Когда за ним захлопнулась дверь, Мартин развёл руками.

— Все решили сделаться сыщиками! — сказал он. — Один я — женихом.

Спустя полчаса Джеймс уехал, пожелав мне скорейшего выздоровления.

— Мартин, подай-ка мне пальто! — с трудом проговорил я, когда за ним закрылась дверь.

— Зачем?! — насторожился тот. — Ты всё равно встать не сможешь. Да я тебе и не позволю!

— Болван, мне оттуда нужно кое-что взять!

— А-а… Ладно. Это можно.

Не обидевшись, Мартин протянул мне лапсердак, из которого я вытащил маленький пузырёк и сунул его под подушку.

— Что это? — спросил Мартин.

— Неважно. Мне так спокойней. Положи пальто на место и никому не говори о том, что я сейчас сделал. Ни единой живой душе!

Мартин неловко хлопотал вокруг меня, пока я не заснул.

Однако мне не было суждено провести спокойную ночь. Снились кошмары, и я метался в поту и бреду. То являлся нигилист, державший в руках банку с собственным законсервированным мозгом, то прилетал сфинкс и требовал отгадать, кто убил Себастьяна, а затем превращался в гигантского ворона и закрывал крыльями небо.

Чёрный ворон в алхимии символизирует начало Великого Делания — первую стадию встречи мага с внутренним космосом, вхождение в тёмный мир души. Словно в подтверждение этому, я увидел себя внутри колбы. Скорчившись, моё голое тело умирало, разлагаясь на атомы. Пространство сосуда заполнялось светящейся субстанцией, переливающейся зелёным и красным. Стекло с хрустом треснуло, и она стала просачиваться наружу, приобретая вид черепа.

Я вдруг оказался в воде озера, что служило входом в пространство Чёрного зиккурата! Гнус низко висел над блестящей поверхностью, вытянувшись в извивающуюся линию, но не издавая гудения. Я поплыл, разводя руками белые кувшинки, источавшие сладкий аромат, к которому на этот раз примешивались едва ощутимые нотки гниения. Серое небо пронизывали стремительные молнии, похожие на вены великана. Грома не было. Зато на горизонте явственно виднелась плотная стена ливня.

Выбравшись на берег, я двинулся в сторону зиккурата, не понимая, действительно ли я переместился или просто вижу сон. Мои ступни оставляли мокрые следы. Пронизывающий ветер холодил тело, вызывая сильную дрожь.

Я шёл, повинуясь не собственной воле, а неодолимой силе. И это говорило о том, что всё вокруг — всего лишь сновидение. Но пространство казалось слишком реальным, и это пугало.

Вскоре стали видны четыре двери в основании зиккурата. Я шёл к ним, не зная, зачем. Мне не было нужно туда. Я не хотел входить ни в одну из них!

Становилось всё холоднее. Моё тело постепенно покрывалось коркой инея.

Вдруг впереди возникла фигура в красной колышущейся мантии, спадающей тяжёлыми складками до каменных плит, которыми была вымощена площадь перед зиккуратом!

В правой руке незнакомец держал большой сияющий серп вроде того, какой художники вкладывают в ладонь индийской богине смерти Кали, а в левой — ноги бьющей крыльями цапли. Просторный капюшон не скрывал, а лишь обрамлял маску из белого фарфора. Ни рта, ни носа не было — только узкие прорези для глаз.

Фигура преграждала мне путь, и я остановился. Кто этот незнакомец?! Никогда прежде я не встречал загадочную и зловещую фигуру в красной мантии.

Человек вдруг поднял серп и ударил им по шее бьющейся цапли! На белоснежную маску брызнула кровь. Птица замерла, а затем обвисла в руке незнакомца. Большие белые крылья коснулись каменных плит. По ним обильно текла кровь.

Голос из-под маски заставил меня вздрогнуть, как от удара молнии, сверкавшей на фоне серого неба. Он словно состоял из морского прибоя, горного эха и воя ветра.

— Дерзкий чародей! Цепочка перерождений не должна прерываться! Очерёдность установлена изначально, и не тебе вмешиваться в неё! Теперь, когда ты занял чужое место, эта душа оказалась неприкаянной! Ей нет места среди мёртвых, нет места среди нерождённых. Знай же, что она станет преследовать тебя, пока не займёт принадлежащее ей по праву место!

При этих словах мёртвая, истекающая кровью цапля начала таять, превращаясь в клубящуюся эманацию. Фигура в красной мантии исчезла. А белый туман постепенно сгущался, приобретая очертания человека!

Наконец, трансформация была завершена. Я увидел мужчину в грубой коричневой тоге до щиколоток. На ступнях у него были сандалии. Спутанные волосы частично скрывали бледное лицо, туго обтянутое кожей.

В руках человек сжимал два кривых меча. Взглянув на меня, он открыл рот и издал пронзительный, полный ярости и ненависти вопль, а затем кинулся вперёд, занося сверкающее оружие!

Я хлопнул в ладони, забыв, что здесь, перед зиккуратом, у меня нет никакой власти! Меч не появился в моей руке, и я оставался беззащитен перед лицом врага! Мне оставалось только ждать, когда лезвия войдут в мою плоть, или убегать.

Но делать выбор не пришлось, потому что налетел порыв ледяного ветра, и меня подняло над каменными плитами подобно осеннему листу! Человек задрал голову и, сверкая глазами, издал ещё один крик, на этот раз полный разочарования. Я видел, что он полон жажды убийства. Ветер развевал его волосы, делая их похожими на щупальца медузы.

Меня понесло прочь от зиккурата. Небо совсем стемнело, и облака приобрели форму черепа с огромными чёрными крыльями. Молнии бесшумно сверкали в пустых глазницах.

Ветер швырнул меня в озеро, и тёмные воды сомкнулись надо мной. Я погружался, видя, как колышутся на поверхности потревоженный кувшинки, как дрожат их упругие стебли, достающие до самого дна. А затем глаза заволокло тьмой.