Читать книгу - "Тринадцатая реальность - Геннадий Ищенко"

На месте Владимира сидел уже немолодой худощавый мужчина с резкими чертами лица, небольшими усами и бородкой, а инженер стоял возле кульмана, можно сказать, навытяжку. Когда я вошёл, сидевший посмотрел на меня с таким выражением превосходства, что я сразу же разозлился. Я таких типов не терпел в прежней жизни, а молодой князь Мещерский и подавно не выносил пренебрежения.

— Здравствуйте, господа, — поздоровался я с обоими. — Вы просили подойти, Владимир Петрович?

— Это я вас вызвал, — не ответив на приветствие, сказал приехавший. — Хотелось бы узнать, почему вы отказываетесь работать?

— Вы ему не объяснили, Владимир? — спросил я Фролова, решив не церемониться с тем, кто ведёт себя по-хамски.

— Я передал всё, что вы сказали, — ответил он.

— У вас проблемы с головой, или просто желаете со мной пообщаться? — спросил я приехавшего, — В таком случае неплохо бы представиться.

— Выйдите, Фролов! — приказал он, дождался, пока инженер закроет за собой дверь, и продолжил: — У нас не принято представляться, а вы не в том положении, чтобы что-то требовать!

— Очень интересно, — сказал я, без приглашения садясь на второй стул. — Я считал, что заключил соглашение с порядочными людьми, выходит, ошибся.

— Что вы имеете в виду, когда говорите о нашей непорядочности? — спросил он. — Объяснитесь.

— Ну как же! — сказал я. — Нам дали здесь убежище с условием, что либо я оплачиваю ваши услуги знаниями, либо из своих собственных средств. Знаниями я больше делиться не намерен, а наши сертификаты у вас. Не имею ничего против того, чтобы вы из них оплачивали аренду дома и стоимость охраны. Понятно, что не всей охраны лагеря, а только той её части, которая приходится на нашу долю. А что-то от меня требовать у вас нет прав. Если продолжите в том же духе, я просто пошлю вас подальше, развернусь и уйду!

— И не боитесь? — с любопытством спросил он.

— А чего? — в свою очередь спросил я. — Того, что вы начнёте на меня давить через семью или потянете в пыточную? Вообще-то, можете, потому что уже продемонстрировали, что неразборчивы в средствах.

— Вы говорите, но не заговаривайтесь! — рассердился он.

— Я говорю только то, что думаю! — отрезал я. — И так думать у меня есть основания! Вы не столько нас спасли, сколько использовали в своих целях, спастись мы могли и сами, пусть и с определённым риском. И жили бы сейчас гораздо лучше и не в этой комфортабельной тюрьме! Вы подставили моего отца, повесив на него убийство, чтобы вывести кого-то из-под удара и навязать нам свои услуги. Очень порядочный приём! Ладно, это я ещё могу как-то понять, но для чего было проводить эту инсценировку с пожаром и вешать на нас свои жертвы? Мне плевать на то, чем вы руководствовались, сделав это без нашего согласия и не поставив в известность сестру отца и родных моей жены! Их горе на вашей совести! Это хорошо, что моя жена не читает газеты и пока ничего не знает. Но это только пока! Наши письма вы не отправили, понятно, что не будет писем и от Водениковых. Зачем писать покойникам? У неё и так депрессия, а тут ещё и это. Я не уверен в том, что она такое перенесёт, а если с ней что-нибудь случится, вам не придётся рассчитывать на мою благодарность. Я, знаете ли, не тот мальчишка, каким кажусь. Мне мои знания не с дуба упали, они результат семидесяти лет жизни, опыт которой тоже никуда не делся! Я знаю, что для достижения благородной цели далеко не всегда пользуются благородными средствами, сплошь и рядом в ход идёт такое… Ладно, оставим общие разговоры и перейдём к тому, на каких условиях я согласен с вами сотрудничать.