Читать книгу - "Империя тишины - Кристофер Руоккио"

– Мама, как тебе удалось получить ее?

Разумеется, это была книга – небольшой томик в коричневой кожаной обложке, подаренный мне Гибсоном в тот день у береговой стены. «Король с десятью тысячами глаз» – как принято считать, автобиография легендарного Кхарна Сагары, короля Воргоссоса. Я открыл ее и достал желтый конверт, спрятанный под обложкой. На нем изящным почерком Гибсона было написано мое имя. Кто-то уже распечатал его, и я заглянул внутрь, зажав книгу под мышкой.

– Он договорился с женщиной-схоластом лорда Альбана, – сказала мать, подойдя ближе. – Вероятно, та была знакома с каким-то маркитантом, который мог доставить тебя в Нов-Сенбер на Тевкре. – Она нахмурилась. – Не самый лучший в мире план. Ты сам все прочтешь.

В моей голове бурлили и пенились сотни вопросов, главный из них вырвался первым:

– Как отец узнал о нем?

– О письме? – усмехнулась мать. – Ал о нем и понятия не имел. Люди лорда Альбана сообщили в его канцелярию, что эта женщина-схоласт самовольно связалась с кораблем маркитанта на орбите. План раскрыли с другого конца.

Пока она рассказывала, я положил конверт в книгу, и внутренности мои словно завязало узлом.

– Твой отец понимал, что ты как-то замешан в этом, но он решил, что уже победил, после того как… – Она умолкла, и непонятное выражение немного смягчило аристократическую строгость ее лица. – Мне жаль Гибсона. Я знаю, как вы были близки.

– А что с ним сделали потом?

Мать покачала головой и ответила:

– Посадили на какой-нибудь грузовой корабль и отвезли одному императору известно куда. Твой отец вписал его в декларацию семи кораблей, четыре из которых отправляются за пределы системы. Я не могу установить с ними связь, пока они не выйдут из врапа, и даже тогда мне придется согласовать волну либо с моей матерью, либо с твоим отцом.

Я не сдержал разочарованную гримасу. Квантовый телеграф был дорогим удовольствием и тщательно контролировался Капеллой как особо опасная технология.

– Значит, с ним все кончено.

– Но он жив, – возразила мать, – если тебе от этого станет легче.

Легче не стало. Я опустил взгляд на свои ноги в самошнурующихся кроссовках. Все слова сбежали от меня, выпорхнули через матовые окна, промчались мимо башен и стеклянного купола и исчезли в зелени соседней долины. А дальше произошло то, что я никогда не сумею забыть, то, что изменило мой мир, мою орбиту, словно пролетевшая рядом комета. Мать вдруг молча обняла меня, обдав облаком дорогого парфюма. Я застыл, словно парализованный. Ни отец, ни она – ни разу почти за двадцать лет – даже на короткое мгновение не проявили и тени родительской привязанности ко мне. Но эти объятия почти возместили мою утрату. Я долго не решался пошевелиться, а потом, несколько заторможенный от потрясения, обнял ее в ответ. Но не заплакал, вообще не проронил ни звука.

– Адриан, я хочу помочь тебе, – сказала мама.

Я отстранился и посмотрел на нее с такого близкого расстояния, о каком прежде даже и не мечтал.

– Что?

Настороженно обернувшись, я заметил видеокамеры на гладких металлических стенах. Перехватив мой взгляд, мать улыбнулась и расправила свою лазурную блузку.

– Все камеры отключены, – ее улыбка сделалась еще шире, – это одна из привилегий управляющей дворцом.

Почти два десятка лет печального опыта накрыли меня тяжелой и густой тучей сомнений, но мать снова улыбнулась и повторила:

– Камеры отключены.

Все еще потрясенный, я кивнул и проглотил ком в горле, но не успел открыть рот, как леди Лилиана перебила меня:

– Ты так и не ответил на мой вопрос.

– Какой?

Ноги мои вдруг стали ватными, и я чуть ли не упал на диван рядом с кейсом, в котором лежала книга «Король с десятью тысячами глаз».

– Ты не объяснил, во имя Земли, что намерен делать.

Успокоенный уверениями в том, что видеокамеры отключены, я поведал обо всем. О моем страхе перед Капеллой и ненависти к ней, о мечте стать схоластом и вступить в Экспедиционный корпус. Она поморщилась, когда я рассказывал о том, как отец ударил меня, потом глаза ее заледенели, когда я вспомнил об истязаниях Гибсона, но все это время мать слушала меня очень внимательно и ни разу не перебила. Пока я говорил, она передвинула низкий табурет из дальнего угла ближе к дивану. А когда закончил, крепко сжала губы, взяла мою руку в свои и повторила слова, которые я с первого раза не до конца осознал:

– Я хочу помочь тебе.

Детская обида хлестнула меня, словно плетью, и я взорвался:

– Как, мама? Как? Все кончено. Отец добился своего. Через четыре дня меня посадят на корабль и увезут на Весперад.

В моей голове снова прозвучал короткий смешок Криспина, так взбесивший меня: «Анагност – чудное слово». Я задумался о том, где находится брат сейчас. Оставалось надеяться, что он вернулся в объятия своей синекожей девочки и не переживает из-за того, что не видел меня нигде во дворце.

– Отец победил. Мне понадобится не один день, чтобы придумать хоть какой-нибудь план…

Но мать сжала мою руку:

– Как ты думаешь, где я была?

Я вскинулся, словно от удара, и почувствовал, как округляются мои глаза.

– Ты шутишь.

Леди Лилиана только многозначительно посмотрела на меня.

– Я разыскивала в Эвклиде свободного торговца, который отвезет тебя за пределы системы.

– Свободного торговца? Это не намного лучше, чем пират. Таким людям нельзя доверять.

Она выпустила мою руку и успокаивающе подняла свою:

– Директор Фэн поручилась за него.

Этого я никак не ожидал.

– Директор Фэн все еще на Делосе?

Мать улыбнулась и провела большим пальцем по нижней губе.

– Почему, по-твоему, я отправилась именно в Эвклид, а не в любой другой забытый богом город домена твоей бабушки?

Я подумал заодно и о том, почему взгляд матери стал таким рассеянным.

– Нет, это надежный человек. Джаддианец. Ада говорит, что использует его, когда нужно обойти лотрианский контроль с ее… особо деликатными грузами.

– Ада? – я удивленно приподнял брови.

– Директор Фэн, – пояснила мать, отведя взгляд, плавно поднялась и прошла к затуманенному окну.

– Это ясно, – сказал я. – Но «Ада»?

Леди Лилиана доверительно улыбнулась – это выражение я понимал даже слишком хорошо.

– Так ты хочешь это сделать или нет?

Семь слов. Всего один вопрос. Я как будто балансировал на проволоке, рискуя упасть или в ту, или в другую сторону. И никогда больше не подняться.

– А как же ты? – спросил я, глядя на мать снизу вверх с дивана. – Тебя не тревожит, что сделает отец, когда узнает, что ты помогла мне сбежать от Капеллы?