Читать книгу - "Почти полночь  - Антони Комбрексель"

– Господин, мы на месте.

Несколько недель перед этим черный фиакр остановился у Галереи машин. Экипаж по просьбе клиента подъехал максимально близко к павильону, и молодой кучер спрыгнул на мостовую, чтобы помочь пассажиру выйти.

– Спасибо, – произнес тот странным неживым голосом и взглянул на карманные часы. – Я желаю, чтобы вы меня ждали здесь. Я оцениваю время вашего ожидания в шестьдесят минут.

Странный клиент – холодный и отстраненный – выглядел и говорил как иностранец. Он часто употреблял неправильные обороты речи. И Антуан совершенно не сомневался, что перед ним не француз.

Ровно через час, как и обещал, чужестранец вышел из павильона. Кучер, желая выслужиться, вытянулся по стойке смирно. Он очень дорожил своей работой и старался во всем угождать клиентам, чтобы какой-нибудь привередливый аристократ не нажаловался на него начальству.

– Вы не находите забавным, что это место называется Марсово поле? У римлян Марс был богом войны. А Елисейские поля^[18]? У греков так называлась преисподняя^[19], место, где умершие герои могли наслаждаться вечным покоем. Странный выбор названий, вам не кажется? А прямо на этом месте каких-нибудь сто лет назад люди расстреливали друг друга во имя какого-то «отечества»^[20]. Очень странный культ.

«Не страннее, чем ты, господин хороший», – подумал Антуан.

И хотя он, не так давно обосновавшийся в Париже, уже привык, что в этом городе на каждом шагу встречаешь всяких чудаков и оригиналов, но сейчас кучер не знал, что ответить. Да и стоит ли отвечать вообще. В любом случае молодой человек не особо понимал, о чем толкует пассажир. На что намекает? Ну да ладно. Не первый и не последний чокнутый аристократ, с которым приходится иметь дело!

Антуан был родом из провинции. Его семья владела несколькими полями. Однако после аграрного кризиса^[21] и Великой депрессии^[22], которая его сопровождала, дела пошли из рук вон плохо. Цены на картофель и зерно стремительно падали. И Антуану пришлось податься на заработки в столицу. Он умел отлично править повозкой и ухаживать за лошадьми, поэтому устроился кучером омнибуса. Молодой крестьянин не учел только одного: на этой должности ему придется иметь дело не только с лошадьми, но и с людьми. Клиенты попадались один отвратительнее другого. Многие с пренебрежением относились к такому «деревенщине», как он. И своими капризами и жалобами грозили разрушить все старания Антуана стать городским жителем. Но ведь он покинул родной дом не для того, чтобы вернуться туда побежденным. Ему надо было стараться изо всех сил и в итоге доказать близким, что он сделал правильный выбор.

А потом появился этот клиент. Он, конечно же, не снизошел до того, чтобы представиться кучеру. Несмотря на теплую погоду, он потребовал себе зимний фиакр с крышей и опущенными шторами. Этот господин, видимо, хотел оградить себя от любопытных зевак и навязчивых попрошаек, наводнявших парижские улицы.

В течение следующих дней Антуан несколько раз исполнял при нем роль персонального шофера, не отвлекаясь на другие заказы. Он возил своего клиента по городу. Ожидал его у подножия железной башни, где тот завтракал в английском бистро на первом этаже. Доставлял к Галерее машин, а иногда – к одному из заводов на набережной Гренель. Господин Мильтон пользовался фиакром даже на небольших расстояниях. Например, от Эйфелевой башни до павильона машин всего два шага: пересечь Марсово поле – и уже там. Однако странный пассажир всегда ехал в экипаже. Он явно терпеть не мог пешие прогулки и толпу. Но за свои деньги любой имеет право чудить как душе угодно. Эти поездки кормили кучера, так что Антуан не жаловался.

Они катались туда-сюда несколько недель. Чаще всего господин Мильтон наведывался в Галерею машин. Антуан, возможно чересчур любопытный, подглядел, как тот общается с организаторами Выставки – одетыми с иголочки богачами. Он пожимал руки и вкладывал в них пачки денег – видимо, оплачивая аренду павильона, где располагались его аттракционы.

Порой кучер видел Мильтона в компании его коллег, тоже, очевидно, иностранцев. Они говорили так же грубо, как он, и с таким же странным акцентом. Судя по всему, они занимались монтажом некоего огромного механизма, до времени скрытого под натянутым брезентом. Представлять, как эти элегантные аристократы возятся с проводами, трубами и прочей механикой, было более чем странно.

– Простите, что перебиваю, – вмешался Ратиган. – Вот вы упомянули какой-то «огромный механизм». И в то же время сказали, что всё было скрыто под брезентом. Откуда же такая уверенность?

– Ну… видите ли…

Меньше недели назад Антуан встречал своего клиента, как обычно, возле железной башни. Кучер удивился, увидев, что того сопровождают еще двое. Мильтон приказал отвезти их всех к Галерее машин. Новые пассажиры вели себя столь же странно – сидели в гробовом молчании, словно неживые. На них были точно такие же черные костюмы, солнечные очки и более-менее одинаковые шляпы. Рессоры экипажа скрипнули и прогнулись под весом трех тяжелых тел.

– Спасибо. Я желаю, чтобы вы заехали за мной и моими братьями ровно в двенадцать часов ночи, – произнес Мильтон, прежде чем покинуть фиакр.

– Но… в это время моя смена уже закончится, – возразил кучер.

– Я заплачу.

Не дожидаясь ответа, аристократ пошел к галерее. Будто не сомневался, что единственный ответ на все человеческие сомнения – это деньги.

Тем не менее ночью Антуан приехал за ними. Он явился немного загодя. Подождав немного, молодой человек, подталкиваемый любопытством, которое вызывал у него странный господин, осторожно вошел в павильон. И сразу направился к брезенту, закрывавшему, как он предполагал, новый аттракцион.

Антуан просунул голову внутрь и тут же увидел своего клиента в окружении десяти коллег. В центре помещения, загроможденного множеством деревянных ящиков, возвышалась огромная конструкция, высотой метров в пять. Внутрь механизма тянулась конвейерная лента. Одиннадцать персонажей, неуловимо похожих друг на друга, неподвижно стояли вокруг гигантской машины, держась за руки. Антуану стало сильно не по себе от этого нелепого зрелища, и он поспешно выскользнул из павильона. Вскоре явились и пассажиры. Разумеется, молодой человек ни словом не обмолвился о том, что видел.