Читать книгу - "Досье Уильяма Берроуза - Уильям Сьюард Берроуз"

Звонил Джон Брэдли. Он был в Нью-Йорке. Привез с собой девчонку и паренька-ирландца по имени Пэт. Поехал к ним на Алоэ-стрит. Они в большом гараже под одеялом делали это самое. Была там девчонка, которую свидетели Иеговы избавили от кодесановой зависимости. И девочка по имени Молли сказала ей: «Ежели не остановишься, промысел твой в могилу тебя сведет».

Пэт: шапка волос цвета темного золота, как осенние листья. Приятное пустое лицо, смуглая кожа, широкий рот, карие глазки. Зеленый пиджак, светло-коричневые слаксы, туфли из коричневой замши. Нечеловечески пустой взгляд, как у придурка с Венеры. Паренек не говорит ничего, только время от времени кривит губы и гримасничает. (На субботу, двадцать четвертое мая:) Смотри в запись от двадцать третьего августа, от часа в который темнеет и становится поздно и который, задумавшись, идет в шалаш спокойный свой*. На Нью-Йорк напали инопланетяне. Прочь из квартиры. Надо пробираться в Мексику или Южную Африку.

* Аллюзия на элегию Т. Грея «Сельское кладбище» (пер. В. Жуковского). – Примеч. пер.

Воскресенье, двадцать четвертое августа 1975 года

По Прайс-роуд с кем-то на мотоцикле. Готов снять хату где угодно. Тормозим напротив «Бойз-тауна»: зеленые лужайки, дубы, домики. Вселюсь-ка в один из таких. Нет, решаю вернуться в дом номер семьсот по Прайс-роуд, в городе Клейтон, что в штате Миссури.

Дурные чувства, депрессия, чую – будет плохое. Серые тучи на небе, ветер холодный.

Понедельник, двадцать пятое августа 1975 года

Подошел к двери своего дома. Кучер с козел повозки: «Внутри место еще для одного, сэр. Всех родителей соберу». И превращается в Иена, сидящего в салоне автобуса со связками конфет, намотанными на катушки. Зависает в арабских странах. На армированном стекле станции обслуживания надпись белой краской: «2 52 52».

Неподалеку от аэропорта клуб Ку-клукс-клана. Прямо у дверей проходишь таможенный контроль и сразу на борт самолета. Прибываю вместе с N*** на «роллс-ройсе». Надо провернуть одно дельце. Я неплотно сидел на игле.

(На воскресенье, двадцать третье февраля:) Какое-то подобие гимнастического зала; паренек в спортивной форме говорит: «Как насчет Билла? Ведь его родители тоже здесь?»

На борту звездолета. Ко мне в каюту входит Майкл П. ширинка белых брюк у него выпирает, сразу видно: стояк. Обнимаемся, и Майкл превращается в странное существо. У меня из груди вырастают плавники – обычно они сами по себе – чешуйчатые, как у рептилии. Звездолет словно бы собран из ряда платформ на полозьях, и в промежутки можно заглянуть вниз на тысячи футов. Медленно в пустоту падают поленья и обломки. А вот и человек полетел… но его подбросило обратно на борт…

Сон, приснившийся Джемсу Грауэрхольцу ранним утром в понедельник, восьмого апреля 1974года

Длинный и насыщенный деталями сон о столкновении со странным культом – я жил в старом доме, в мило обставленной комнате; однажды пришел с работы и заметил новый проигрыватель, оставленный неизвестно кем – я сразу почуял, что в доме есть еще кто-то, прошел в кухню и там застал толстушку лет двадцати двух, чувствовала она себя вполне как дома – поболтали с ней ни о чем, должно быть, у меня в квартире имелась дверь, через которую она (или они!) безо всяких угрызений совести позволяли себе проникать ко мне – тут заявились целых три служителя непонятного культа – с виду, и судя по речи, необразованные, родились кто в Джоплине, что в Миссури, кто в Нэшвилле и проч., проч., но все как будто из района Аппалачей – вошли и прямо на ходу позвали девчонку: «Собирайся, Эммилу, не то пропустишь службу» – накинулись на меня без почтения к частной собственности и к личности, вытащили из кармана пиджака записную книжку/ на миг приходит призрак Боба Манесса – говорит: «Эй, не хватайте чужие записные книжки/сантименты вслед за ним удивленно проговорил я – культисты ушли – через пожарный выход за аллеей я увидел тяжелую дубовую дверь – затем в темный дождь из самой аллеи вижу ту же дверь – внутри непонятные завывания – наружу высунулась старуха в ситцевом платье и воскресной шляпке с выражением тупейшего подозрения на лице говорит, что внутрь мне нельзя – я соврал, что хочу вступить в секту – потом еду в «шевроле» пятьдесят восьмого года, за рулем Эммилу, на заднем сиденье ее жених – очень симпатичный паренек деревенского вида, веснушки, комбинезон – курит косяк, предлагает: «Прокатимся на верблюде?» так и сказал, «прокатимся» – и в тот же миг И. Л. говорит: «Смотрите, мистер Розенблюм!» указывая на бледного толстяка, идущего по тротуару, он лыс, а на глазах у него облегающие череп прозрачные солнечные очки красного цвета, очень странные – носки из белой вискозы скатались, открыв костлявые лодыжки…

Помещение внутри поражает – оно большое, похоже на больничный офис, новая мебель из стекла и мрамора, кругом полно европейцев с видом чиновников и многоумных зомби, Тибет удивляет меня несказанно, в этом помещении словно бы выдуманном писателем-фантастом даже вселенная, наверное, особенная.

Ищу ламу, тот разговаривать не желает, но я настаиваю и задаю вопрос

– Хотите сказать Берроуз причастен ко всему этому?

– Ну прямо вот так сказать нельзя… Он себе на уме… Определенно говорить не могу…

– Хочу знать еще кое-что

– Что ж, тогда надо вам обратиться к мисс Ла Порте вон затем большим мраморным столом. Она проведет с вами собеседование и тогда уже скажете: надо вам это знать или как…

Мне и правда хочется остаться здесь и узнать больше…

– Ну мисс Ла Порте говорите что здесь творится?

Я присаживаюсь и она меня спрашивает

– Что хотите узнать?

– Каково это пройти посвящение?

– Не особо приятно и если вы не прошли подготовку – тогда будет примерно вот так…

Меня накрывает волной галлюциногенного пурпура…

– Я и прежде бывал в Бардо Тодол но не думал что он реален.

– Он вполне себе реален Гинзберг и мы не знаем как далеко вы продвинулись и потому углубляться в подобные опыты для вас может быть опасно.

– Я уже углубился – говорю я желая рассказать об опытах с айяваской и проч., а после возвращаюсь к Берроузу…

– Так Берроуз был здесь?

– Разумеется, и в каком-то смысле он по-прежнему здесь.

– Он действует по инструкции?

– Нет он себе на уме – слишком уж – тяжелый волевой человек – любви в нем немного работать не с чем.

– Что вы такое говорите? – переспрашиваю я. – Я люблю его а если я его люблю то и у вас получится. Кроме того и он меня любит – и смею довести до вашего сведения вместе мы милая пара и если это не «любовь» то чего же вам тогда надо?

– Да полагаю вы говорите верно – и теперь как вы уже знаете вам предстоит столкнуться со всяческими Тварями и Чудовищами, вы чувствуете себя достаточно сильным?

– Они все не настоящие, – отвечаю, – не надо мне такого фуфла, подайте реальный центр, чем бы он ни был.