Читать книгу - "Архитектор Душ II - Александр Вольт"

— Справлюсь сам.

Я осторожно открыл заднюю дверь и наклонился к Лизавете. Она лежала неподвижно, дыхание было ровным, но лицо все еще бледное. Снотворное действовало, но уже начинало отпускать — веки изредка дрожали, губы беззвучно шевелились.

Подхватив ее на руки, я почувствовал, какая она легкая. Почти невесомая. В обычное время Лиза была энергичной, деятельной, всегда в движении. А сейчас выглядела совершенно беззащитной.

Ночной воздух был прохладным, поэтому я быстро прошел по дорожке к крыльцу. Дверь открыл ногой — замок я не закрывал, надеясь, что скоро вернусь. В доме было тепло и тихо, привычная обстановка успокаивала после всего пережитого.

Поднявшись по лестнице, я прошел в спальню и аккуратно уложил Лизавету на кровать. Она тихо застонала, повернула голову набок, но глаза не открыла. Я снял с нее туфли, поправил волосы и накрыл теплым пледом. Нужно было следить, чтобы не замерзла — организм после такого стресса ослаблен.

— Ого, — раздался удивленный голос откуда-то из угла комнаты. — Живой.

В голосе гримуара слышалось как удивление, так и легкая подколка.

— Я бы на твоем месте так не язвил, — ответил я, не оборачиваясь. — А то еще добрых тысячу лет покоя не найдешь.

— Ты же понимаешь, что я волновался? — сказал он, явно иронизируя — Весь вечер лежал здесь, не зная, вернешься ли живым. И вдруг мне СНОВА придется лежать без дела, а?

Я наконец повернулся к нему. Старая кожаная обложка, потертые страницы, но в тусклом свете комнаты книга казалась почти живой.

— Волновался? — переспросил я с усмешкой. — Не думал, что у тебя есть чувства.

— Есть, куда деваться, — проворчал гримуар. — Тысяча лет одиночества научила ценить общество. Даже такое сомнительное, как твое.

— Но-но, попрошу не выражаться, — парировал я. — Думаешь твое куда более приятное?

— А что — нет? — удивился букварь.

— Я просто тебе напомню, что в наш первый контакт ты недовольно буркнул и захлопнулся.

— Ой, да ладно тебе. Ну подумаешь, пошутить решил.

Я фыркнул.

— Пошутить. В цирке выступать не пробовал?

— Я не лев, в цирке не выступаю, — гордо ответил он.

Я подошел к окну и раздвинул шторы, впуская лунный свет. На улице было спокойно, никаких подозрительных машин или фигур.

— Как она? — спросил гримуар.

— Живая, — коротко ответил я. — Снотворное постепенно выходит. К утру должна прийти в себя.

— А ты? Как сам?

Я задумался над его вопросом. Как я? Усталый, но удовлетворенный. Напряженный, но довольный результатом. Впервые за долгое время моя жизнь — это череда событий, в которых я сам все решаю, а не сижу как пассивный наблюдатель.

— Нормально, — сказал я наконец. — Лучше, чем ожидал.

— Что дальше?

— Дальше отдыхаем. А завтра разбираемся с последствиями.

Лизавета тихо вздохнула во сне, поворачиваясь на бок. Я поправил плед, убедился, что ей тепло и удобно. Завтра будет сложный разговор — нужно будет объяснить ей, что произошло, почему ее похитили, и как связано это с моей работой.

Но сейчас главное, что она в безопасности.

Я еще немного посидел в кресле и даже не заметил, как задремал, наблюдая за дыханием Лизаветы.

И очнулся от странного звука.

Хрипения человека, который задыхается.

Глава 15

Глухой хрип, который я слышал не раз, проходя практику. Сознание включилось мгновенно, отбрасывая остатки дремоты. Мой взгляд метнулся к кровати.

Лизавета билась в конвульсиях. Лицо, еще недавно бледное, покрылось багровыми пятнами, губы приобрели характерный цианотичный оттенок. Каждый судорожный вдох сопровождался тем же хрипом — звуком стремительно сужающихся дыхательных путей.

Я поднялся и подошел к кровати, схватив Лизу за запястье. Пульс! Нитевидный, почти не прощупывался, частота зашкаливала. Тахикардия. Я оттянул ей веко. Зрачки расширены, на свет реагируют вяло. Кожа на шее и груди покрыта красной сыпью, похожей на крапивницу. Лицо и шея стремительно отекали прямо на моих глазах.

Картина была как из учебника по неотложной помощи.

Анафилактический шок. Острая аллергическая реакция. Отек Квинке.

Я вспомнил слова похитителя: «Пришлось немного успокоить». Снотворное. Какой-то неизвестный препарат, введенный без учета анамнеза. Скорее всего это была не первая инъекция. Организм накапливал реакцию, и вот сейчас, когда концентрация достигла критической точки, иммунная система взбунтовалась, выдав аллергическую реакцию.

Ее гортань отекала. Еще минута-две, и дыхательные пути перекроются полностью. Асфиксия. Дальше смерть.

Дверь моей спальни распахнулась с такой силой, что ударилась о стену. Я вылетел в темный коридор, как пушечное ядро.

— Аптечку из ванной бегом! И звоните в скорую, живо!

Двери внизу открылись почти синхронно. Через двадцать секунд девушки уже подбежали к моей комнате. Алиса в длинной футболке, Лидия появилась следом, запахивая халат. Увидев меня, а затем заглянув в спальню, они замерли.

— Что случилось? — Алиса говорила тише обычного.

— Анафилаксия, — коротко ответил я. — Мне нужен адреналин, преднизолон или дексаметазон, любые антигистаминные.

Они сорвались с места без лишних вопросов. Я слышал, как открываются шкафчики внизу, звякают флаконы и коробки. Сам проверил свою ванную — пусто, если не считать стандартного набора гигиенических средств.

Вернувшись к Лизе, оценил динамику. Хрипы стали тише — плохой признак. Значит, просвет гортани сужается критически. Цианоз усиливается. Пульс на лучевой артерии почти не определяется.

— Ничего! — донесся снизу голос Алисы. — Только перевязочные материалы!

Ситуация была предельно ясной: смертельная опасность, отсутствие лекарств, время на исходе. Скорая доберется сюда не раньше чем через четверть часа — слишком поздно, если отек будет развиваться такими темпами.

Оставался последний вариант. Коникотомия. Вскрыть горло ниже места отека. Острый нож с кухни, корпус от шариковой ручки вместо дыхательной трубки. В принципе, это можно было попробовать.

Но мои руки привыкли работать с теми, кто уже не чувствует боли, не истекает кровью, не умирает у меня на глазах от недостаточно точного движения. Один неверный разрез — и я добавлю к удушью еще и кровотечение.

И тогда в памяти всплыло нечто иное. Не из университетских учебников, не из работы в морге. То новое знание, которое пришло вместе с этим телом, и которое я только начинал немного понимать.

Только проблема была в том, что я только научился вредить и не более того. Опыта в том, чтобы «лечить» людские души, у меня не было. Однако это был единственный вариант, чтобы не дать Лизе погибнуть от