Читать книгу - "Ревизор: возвращение в СССР 43 - Серж Винтеркей"

Отправил он в ЦРУ и все свои собственные наработки по поводу личности Ивлева, для того, чтобы серьёзные психологи посмотрели их и дали свою собственную оценку. Интересно будет посмотреть на их выводы, потому что его собственный анализ давал достаточно неутешительный результат.

Было всего два варианта, и первый из них совсем плохой для его дальнейших целей. Потому что по первому варианту Ивлев был фанатичным патриотом Советского Союза, из тех, что готовы за него глотку врагам перегрызть. Искренне убеждённый в том, что Советский Союз должен развиваться и укрепляться, и в постоянном поиске тех идей, которые можно для этого использовать и внедрять. Рядом с таким человеком западным спецслужбам делать почти что нечего. Единственный возможный вариант заставить работать на ЦРУ вот такого человека – это каким-то образом скомпрометировать или поймать на серьёзных ошибках, чтобы его ими шантажировать.

А добровольное сотрудничество с такого рода убеждённым человеком практически невозможно…

Но был и второй, вполне себе возможный вариант… Что весь этот советский патриотизм – это всего лишь ширма, витрина, которую Ивлев тщательно демонстрирует, чтобы сделать успешную карьеру в Советском Союзе. А под ней скрывается прожжённый интриган, с которым ЦРУ вполне можно будет найти определённые общие интересы.

Миллер до Советского Союза работал уже в трёх других странах, и такого рода агенты ему встречались достаточно часто. Одним нужны деньги, другим – чтобы американцы их после преданной службы вывезли в Соединённые Штаты Америки. А третьим нужна помощь в делании карьеры в своей стране.

Все эти рычаги он успешно использовал, чтобы его агенты работали не за страх, а за совесть на Соединённые Штаты Америки.

При этом, даже несмотря на серьёзную специфику Советского Союза – страна это всё же очень необычная по сравнению с Америкой – он мог своим агентам обеспечить все эти их запросы, если, конечно, они были ценными.

Определённые проблемы были только с тем, чтобы помочь им в делании карьеры в СССР. Во многих странах, в которых мнение Америки очень уважали, достаточно было попросить американского посла, чтобы он на встрече с каким-нибудь важным местным министром похлопотал за американского агента, работающего в его министерстве, по его карьере. Все понимали, конечно, причину такой заинтересованности, но человек, работавший на Америку, после этого достаточно быстро получал повышение.

Тем более, что работать на Америку в этих странах было вполне себе престижно.

В СССР, конечно, невозможно попросить посла похлопотать перед местным министром о своём агенте и увидеть потом блестящую карьеру этого человека. Скорее всего, наоборот, он будет снят со всех должностей и отправится в тюрьму.

Но кто сказал, что с карьерой вообще нельзя помочь? Можно, конечно. Никто не мешает передать агенту пухлый конверт с деньгами, который тот отдаст своему начальнику в обмен на повышение по службе или перевод в другую организацию, на более высокую должность. Так что для профессионала из американского разведывательного сообщества вовсе нет ничего невозможного при работе с аборигенами. Все способы хороши, чтобы заставить местных предавать свою страну на благо Америки…

***

Москва, горком партии

Опыт с детскими площадками оказался для Захарова чрезвычайно поучителен. В тот раз он решил разыграть эту комбинацию самостоятельно, не опираясь на Гришина. Но начались потом серьезные проблемы… Повезло в итоге, что карты так легли, что всё в результате оказалось очень даже полезно для его карьеры… А ведь могло и не повезти…

Но второй раз так рисковать он не был намерен, так что едва будут готовы все его материалы по новым идеям Ивлева, как он тут же пойдёт обсуждать их непосредственно с Гришиным.

Но и спешить излишне тоже не стоило, идти к руководству с сырыми идеями – не самый лучший вариант.

Поэтому первым делом в понедельник Захаров сколотил две рабочие группы из своих людей в горкоме. Первой поручил проработать все аспекты по созданию первого советского крытого аквапарка, а второй – идею Ивлева о силовых тренажёрах.

Больше всего, конечно, он боялся утечки идей, поэтому тщательно продумал, к кому именно будет обращаться по этому поводу.

С каждым провёл персональную встречу, на которой прежде всего предупредил, что ему будет запрещено обсуждать то, чем он будет заниматься, с кем-либо, помимо его, Захарова, или участников его рабочей группы.

Намекнул на то, что в дело будет вовлечён сам Гришин, и что тот будет очень недоволен, если идеи вдруг уйдут куда-нибудь за пределы горкома.

Это он сделал специально, чтобы снизить риски из-за того, что кто-то из его людей стучит Гришину. Вполне такие могут быть, в особенности после недавних событий. Гришин опытный человек. Когда решал, бодаться с Захаровым, или начать теснее сотрудничать, вполне мог перевербовать часть его сотрудников. Это же легко делается – просто через помощника вызываешь человека на личный разговор, и намекаешь, что на первого секретаря выгоднее работать, чем на второго… И что выбора особого-то и нет, сказать «нет» без последствий нельзя...

Вряд ли перевербованные сотрудники сочтут хорошей идеей стучать Гришину о новом поручении, если будут полагать, что тот и так прекрасно знает об этих темах, и именно он и дал поручение Захарову по разработке. Смысл злить большого человека новостями, которые для него и не новости вовсе? Так что пусть пребывают в уверенности, что и первый, и второй секретари по этому делу работают с полным взаимопониманием... Ведь если все получится так, как он задумал, то так оно и будет позже.

Ну и это также снизит риски того, что они проболтаются где-нибудь за пределами горкома – не на их уровне ссориться всерьёз с Гришиным.

***

Москва, дом Ивлевых

Возвращаясь домой из спецхрана, куда заехал после редакции, вспомнил, что к Мартину надо же зайти по поводу этого организационного комитета... Взглянул на часы – вполне уже должен прийти из университета.

Выйдя из лифта на его этаже, буквально столкнулся с ним на лестничной площадке. Он куда-то как раз спешил, да еще с достаточно озабоченным видом…

– Привет, куда бежишь? Всё в порядке? – спросил я Мартина.

– О, Павел, привет. Да, ты прав, спешу.