Читать книгу - "Граф Брюс - Виталий Сергеевич Останин"

под патронажем великого князя Алексея Николаевича Шереметьева, двоюродного дяди императора, и обслуживало самые бедные слои населения. Здесь бесплатно могли получить лечение сироты, оставшиеся без средств к существованию, пенсионеры, разного рода бродяги и тому подобная публика.

Выбор был сделан давно и по множеству причин. Во-первых, больница находилась буквально в двух шагах от дома. Во-вторых — контингент заведения был именно таким, какой и был мне нужен. То есть, люди, которые мало кому интересны, зачастую без родни и друзей. В-третьих, врачи здесь, по мнению деда, были настоящими коновалами. Больше отбывали на работе время, чем действительно лечили людей.

Для меня это значило, что при случае чудесного исцеления пациента, они с большей вероятностью облегчённо вздохнут, перекрестятся и быстренько выпишут пациента, нежели соберут консилиум и начнут выискивать причины этого феномена.

Но было ещё и в-четвёртых. Многие желающие сделать доброе дело (или очистить нечистую совесть) дворяне оказывали дому призрения помощь. Кто деньгами, просто переводя на счёт деньги, кто вещами и продуктами, а кто и личной помощью.

В большей степени последними были женщины из благородных родов. Преследующие как минимум две цели — как-то помочь нуждающимся, и засветиться на благотворительной деятельности. На фоне этих расчётливых барышень я и планировал затеряться. Никого же не удивит пришедший волонтерить граф, который к тому же сам не так давно был прикован к больничной койке.

Ринко мой мотив не очень поняла. Не спорила, но смотрела странно. Типа, ты же выжил, оправился после болезни, ну и радуйся! Зачем тащиться в эту обитель скорбей, какую вину в душе искупать? Давай лучше дома останемся, я с Унием позанимаюсь, ты тоже себе дело найдёшь.

Но одному идти не дала. Мол, хватит, я тебя уже одного отпустила, и вот что из этого вышло! А дед твой, между прочим, с меня, если что, спросит! В общем, загадочная ниппонская душа.

Главный врач больницы Евгений Ильич Фомин, несмотря на поздний час, ещё не успел уйти домой и согласился меня принять. Без особого интереса выслушал о причинах визита, слегка поскучнел, когда понял, что речь пойдёт не о спонсорской помощи, но покивал, и, не тратя время на разговоры, вызвал дежурного доктора.

— Вот, Игорь Федорович Герасимов, прошу любить и жаловать. — представил его мне. — Сегодня дежурит по больнице. Игорь Герасимович, граф Брюс…

— Прошу, без чинов!

— … и его спутница желают прийти на помощь нашему заведению. Вызвались поработать сегодняшнюю смену санитарами. Пристройте их к делу, голубчик.

Медики характерным образом переглянулись, что сказало мне больше, чем множество слов. Мол, ещё один носитель голубой крови решил снизойти до простых смертных. Походить с надушенным платочком у носа по палатам, чтобы потом можно было рассказать друзьям, как сильно он помогал низкому сословию.

— Я действительно хочу помочь, — с нажимом повторил я. — И работы не боюсь. В том числе и грязной.

Теперь уже лиса на меня посмотрела очень хорошо читаемым взглядом. Дескать, милый друг, а я-то тут каким боком? Меня твой дедушка только на охрану подписал, ну и ещё по мелочи. Таскать «утки» из-под лежачих больных я не подписывалась.

— Ну, раз так, вы точно найдёте молодым людям дело! — легонько прихлопнул ладонями по столу Фомин. — А теперь прошу меня простить, мне пора.

Герасимов тоже не стал разводить политесов. Потащил нас в ординаторскую, где быстро сплавил дежурной медсестре. Та к подобному явно привычная, сперва хотела нас напоить чаем, а после приставить к какому-нибудь больному поблагообразнее. Но изрядно удивилась, когда наткнулась на моё решительное сопротивление. А услышав, что я хотел бы помогать не на словах, а делом, нахмурилась. Видимо, моё поведение слегка рушило ей картину мира.

То ли дело дамочки из аристократических кругов. Нарядятся — чисто ангелы! Пирогов накупят, пирожных и прочих сладостей. По палатам проплывут, несчастных улыбками одарят и с чистой совестью в ординаторскую — чаи пить, да похвалы выслушивать.

Но спорить не стала. Лицо её как бы говорило: ну раз блажь такая у графа, кто я, чтобы ему мешать? Выдала нам с лисой тряпки, швабры и ведра и отправила мыть полы в палатах лежачих. А потом, разглядев, что мы действительно не халтурим, грязь не размазываем, и носы от запахов не воротим, стала привлекать к более «осмысленной» работе.

Да, к тем самым «уткам» — Ринко была мне очень благодарна!

За четыре часа, что мы провели с ней в больнице, я успел присмотреть несколько пациентов, представляющих для меня интерес. Из них выделил троих, которые подходили практически идеально. Подросток тринадцати лет с сердечной недостаточностью, который был буквально прикован к кровати и доживал последние месяцы (по словам всё той же медсестры). Мужчина лет тридцати, про которого медперсонал ничего не знал — его привезли уже бессознательным с какой-то драки, диагностировали отёк мозга и теперь просто ждали, пока он отойдёт. И женщина, которой на вид было лет пятьдесят, хотя в медкарте был записан возраст всего лишь двадцать четыре года. Её дожирал рак желудка.

Пацан был сиротой, женщина одинокой, а мужик… про него, как я уже говорил, никто ничего не знал. Но с учётом того, что умирал он тут уже неделю, а никто так и не пришёл к нему, то и тут большой семьёй не пахло.

— Я сюда больше ни ногой! — эмоционально заявила мне невольная напарница, когда мы покинули дом призрения и направились к себе. — Столько страданий, такой сильный запах смерти! Бр-р! При одном только воспоминании у меня мурашки по коже!

— Завтра снова сюда приду, — пожал плечами я, размышляя над тем, кого лучше выбрать первым. — Мне это нужно.

По всему выходило, что коматозника — этого точно никто не хватится! И списать на внезапное исцеление проще всего. Да, отек мозга после удара тупым предметом по голове, редко проходит самостоятельно, но чего только в жизни не случается, правда? Это не терминальная стадия рака, чудесное исцеление от которого захотят исследовать специалисты. И не внезапное исчезновение сердечной недостаточности у подростка.

Хотя на этих двоих я тоже нацелился.

— Рома, зачем тебе это, а? — Ринко забежала вперёд и встала передо мной, заглядывая в глаза.

О, серьёзный разговор пошёл. Я даже не Ром-ром!

— Я чувствую в этом потребность. Объяснял же…

— Не знаю! Не верится что-то! Ну, выжил ты сам, им-то чем поможешь? Ты не целитель…

— А вдруг? Что, если после моего исцеления у меня откроется возможность спасать других?

— Не говори ерунды! Как по мне, ты просто транжиришь время, которое тебе подарили!

— Ну тогда назовём это русской ментальностью, — хмыкнул