Читать книгу - "Обратный отсчет: Проект "Геката" - Токацин"

— Ещё бы нет, — хмыкнул Гуальтари. — В вас вкачали столько дряни…

— Можно выдать Гедимину свалку без длинных балок и труб? — спросил Хольгер, потирая плечо.

— Думаешь, тогда он не найдёт себе оружия? — насмешливо сощурился Гуальтари. — Как бы не вышло хуже…

У входного люка зажёгся красный свет, и коротко вякнула предупреждающая сирена, — в зал вошёл одинокий «Фенрир».

— Куратор хочет видеть Гедимина Кета, — сказал он, останавливаясь на пороге. Сарматы переглянулись.

— Теперь и у тебя заболят плечи, — вздохнул Хольгер. — А потом и у всех нас.

…Конструкция, свисающая с потолка, была на прежнем месте, и Гедимин неприязненно посмотрел на неё, не торопясь выбираться из скафандра. Ассархаддон, закончив что-то набирать на телекомпе, погасил экран и незаметным жестом заставил стол провалиться под перекрытия.

— Я наблюдал за вашей тренировкой, — сказал он, задумчиво глядя на сармата. — Вы удачно нейтрализовали Хольгера. Однако… можно было сделать это гораздо быстрее. Первый удар… вы могли нанести его по кисти, а не по предплечью. Он не смог бы продолжать игру с раздробленными пальцами.

Его жёлтые глаза не выражали ничего, кроме доброжелательного интереса, но Гедимину захотелось отвести взгляд.

— Это Хольгер, — буркнул он. — Я не хочу его калечить.

— Даже при том, что вас подстраховывает весь Биоблок «Гекаты»? — во взгляде Ассархаддона промелькнуло любопытство. — При том, что покалеченным он будет не более нескольких часов, а потом его с восстановленной рукой вернут в ваш блок? Право, вы могли бы не церемониться с противниками. У вас боевые тренировки. Неотработанный удар может дорого вам обойтись.

— Я отработал достаточно ударов, — угрюмо ответил Гедимин. Чем дальше, тем меньше ему нравился задумчивый взгляд Ассархаддона.

— Значит, беспомощность и необратимость изменений, — проговорил куратор, рассеянно глядя поверх плеча ремонтника. — Ожидаемо, но… Снимайте скафандр и куртку. Крови будет немного.

Продевая руки и ноги в фиксаторы, Гедимин чувствовал себя на редкость глупо — все инстинкты кричали, что это тянет на самоубийство, и призывали отшвырнуть Ассархаддона и, пока он выбирается из проломленной стены, удрать как можно дальше. «Отсюда не сбежать,» — напомнил он себе, пока крепления фиксаторов щёлкали, надёжно приковывая его к свисающей конструкции. «Возможно, это пригодится мне. Против повстанцев, безопасников или ещё как-то.»

— Не выворачивайте плечи, — попросил Ассархаддон, медленно прокручивая винты; Гедимин почувствовал знакомую боль в натянутых связках. — Во-первых, не поможет. Во-вторых, медикам тяжело восстанавливать суставы… Значит, вы боитесь нанести повреждения, которые окажутся необратимыми. Получить такие повреждения, полагаю, вы не хотели бы тоже. И мне известно, что вы очень не любите оказываться беспомощным. А ведь это хорошо совмещается, Гедимин. Вы когда-нибудь слышали об успешном восстановлении глаз?

Он сунул руку в приоткрывшуюся нишу в стене. Оттуда послышалось тихое потрескивание, и запахло окалиной.

— Зрительный канал восприятия — основной для нас, — продолжал Ассархаддон. — Не слишком приятно потерять его, верно? Даже если под рукой весь Биоблок — каковы шансы, что такой сложный орган удастся восстановить?

Он держал в руке короткий дротик с широким гранёным наконечником. У него была рукоять, слишком массивная для такого небольшого предмета; Гедимин увидел, что она сделана из жаропрочного фрила с высоким термическим сопротивлением. Металлический наконечник дротика был накалён докрасна, но рукоять — если сармат не ошибался в определении фрила — должна была оставаться едва тёплой.

— Примитивное орудие, — сказал Ассархаддон, кивнув на дротик. — Вообще для него форма не имеет значения. Любой металлический прут, стержень… в принципе, материал тоже неважен. Достаточно ведь механического воздействия. Глаз — хрупкий орган.

Он поднёс дротик к лицу Гедимина. Горячий воздух коснулся кожи. Нагрев был сильным, металл не зря светился красным, — вскоре жжение стало неприятным. Ассархаддон повернул голову сармата набок и приблизил раскалённый наконечник к его левому глазу. Гедимин замигал — высокая температура заставила сработать слёзные железы.

— Чем удобен металл? Можно даже не прикасаться. Нагрев так силён, что белок сворачивается. Глаз буквально варится заживо, — размеренно продолжал Ассархаддон. — Можете не жмуриться. Веко — не преграда. Только испытаете лишнюю боль.

Гедимин привычно отключился от внешних ощущений — ясность мыслей должна была сохраняться при любых условиях — но в этот раз ему не удалось отрегулировать частоту сердцебиения. Он попытался глубоко вдохнуть, но дыхание стало частым и поверхностным. Жжение становилось всё сильнее, слёзные железы не справлялись с охлаждением. Комнату быстро заволакивал туман — то ли начиналась обещанная денатурация белка, то ли зрачок заливали слёзы. Сармат стиснул зубы.

— Ключ, — Ассархаддон постучал по его плечу пальцем свободной руки. — Одно слово, и вы уходите, и глаза остаются при вас.

Гедимин попытался мотнуть головой, но куратор прижал ладонь к его лицу и снова заставил его повернуться боком. Палец бронированной перчатки удлинился на пару фаланг, поддел верхнее веко сармата и осторожно отодвинул его.

— Не люблю причинять лишнюю боль, — сказал он. — Итак, я не услышал ключа. Иногда мне кажется, что вы просто забыли его. Тогда я чувствую себя глупо…

Ещё одно мгновение Гедимин видел ярко-красный свет, приближающийся к залитому водой глазу. Когда жжение стало нестерпимым, он услышал шипение и почувствовал, как густая жидкость течёт по щеке. Он рванулся, пытаясь выломать фиксаторы, — вывернутые суставы отозвались резкой болью, и сармат не сдержал стона.

— Опять выворачиваете плечи, — укоризненно заметил Ассархаддон. Открыв уцелевший глаз, Гедимин увидел, что куратор с интересом смотрит на него. Дротик шипел, остывая в его руке; резко пахло раскалённым металлом и плавящимся фрилом.

— Через пару дней глазница подживёт, — сказал Ассархаддон. — А я подумаю, давать ли вам разрешение на имплант. В Биоблоке есть несколько, правда, стыковка с мозгом — слабое место у всех них. Но ведь вы справитесь с реактором и на ощупь, не правда ли?

Гедимин, забывшись, мигнул — и зашипел от боли в выжженной глазнице. «Реактор,» — он