Читать книгу - "Принуждение к любви - Александр Звягинцев"

- Валек, да сегодня вся наша жизнь сплошная патология! Тридцатилетние мужики загибаются. Хуже пенсионеров! Хотя… Этот твой друг вроде из успешных был?

- Как сказать.

- Ну да, богатые тоже плачут, - хмыкнул Сережа.

- Начальство-то не беспокоит? - на всякий случай, ненароком, эдак вскользь поинтересовался я.

- Ты что, наше начальство забыл? Оно свое дело туго знает - давай раскрываемость. Но я все сделаю по совести, Валек, обещаю. И если что не так… Слушай, у тебя что, какие-то подозрения есть? - тоже аккуратно, на всякий случай, ненароком поинтересовался Сережа. - Так ты не темни, говори прямо. Я приму к сведению, ты меня знаешь. Прокурорским намекну…

- Сережа, что мне темнить? А если бы твоего друга вот так на улице нашли мертвым? После того как он неизвестно где чуть ли не сутки пропадал? Ты что, не поинтересовался бы даже, что да как на самом деле?

- Наверное, поинтересовался бы, - согласился Прядко. - Только у моих друзей сердечко-то покрепче будет, не то что у вас, интеллигентов!

- По-ленински мыслите, товарищ, по-пролетарски, - похвалил его я. - Интеллигенция не мозг нации, а дерьмо.

- Ладно, нашел еще пролетария! - рассмеялся Сережа. - Я тебе не пролетарий.

- А кто же ты?

- Судя по зарплате - деклассированный элемент.

- Ну, это по официальной, - усмехнулся я.

- А ты по официальной - кто?

- Я? Пожалуй, обслуживающий персонал.

- Это халдей, что ли? Ладно, не клевещи на себя. Ты, Ледников, не халдей, ты другого роду-племени, и у тебя это на роже написано.

- Внешность обманчива.

- Зато начальство не обманешь. Оно тебя сразу раскусило. За то и не любили.

- Ну, я их, признаться, тоже не жаловал.

- Ладно, Валек, - посерьезнел Прядко. - Я обещаю сделать все, что можно. Но только если все будет по-честному - ты мне свою информацию, я тебе свою. Смотрю, на этом деле можно много очков заработать…

Ну что ж, благотворительностью Серега никогда не увлекался.

- Если, конечно, дело есть и мы не пустышку потянем, - уточнил он. - Ладно, звони, а то у меня тут народ набился.

Прядко отключился. Его обещание помочь много значило. Он, конечно, был не дурак попользоваться своими возможностями, своего не упускал, но до грязи не опускался. А самое главное, ему всегда было по-пионерски интересно, чем закончится кино и кто в фильме настоящий злодей.

Потом я полазал по Интернету, полистал газеты. Как всегда, правды в том, что писали о смерти Веригина, было примерно половина, остальное - слухи, преувеличения и прямое вранье. Но общий тон был приличный, без особого дерьма, все-таки репутация у Веригина в журналистском мире была хорошая, подлостей он никому не делал, никого не подставлял.

Об истории с «Крокетом» ни одного прямого упоминания я не нашел. Так что на этот хвост, похоже, еще никто не сел.

Мотаясь по Интернету, я по ходу дела краем глаза углядел, что оранжевые рати на Украине торжествуют - прямо как учила меня безжалостная Анетта. Там началась неизбежная революционная пошлость, смекнув, чья берет, ушлый служивый народец рванул наперегонки под оранжевые стяги, топча и топя друг друга. Все пошло, как по маслу. И какая теперь разница, кто это масло разлил - булгаковская Аннушка или моя несравненная Анетта?

Вот тут я и подумал, что давно уже не был на работе и не стоял пред очами моего любимого руководителя Бегемота. А не мешало бы посмотреть в его глазенки и задать ему пару наивных вопросов. Если с Веригиным что-то не так, то именно Бегемот мог поведать мне, кто был тот самый заказчик, с которого все и началось.

И я отправился на работу. Как честный труженик.

Тоненькой девочки-секретарши с порочной улыбкой в приемной не было, и я ввалился к Бегемоту без предупреждения.

- Я тебя жду, - деловито сообщил он.

Можно было подумать, что это он вызвал меня к себе. На расправу. Или для внушения. Ну что ж, можно сыграть и в эту игру. Поэтому я не стал задавать приготовленные по дороге вопросы, а, угрюмо насупившись, сидел и молчал. Бегемоту пришлось солировать. И надо признать, он неплохо приготовился.

- Старик! - задушевно начал он. - Мы с тобой тут ни при чем. Нам не в чем винить себя.

Ага, значит, игра будет называться «Мы с тобой». А раз «мы», то наше дело сторона.

- Я понимаю, - продолжил Бегемот, - что все сложилось так, будто наше расследование связано с его смертью, но… Валя, это видимость. Это самообман. С ним случилось бы то же самое, если бы мы не приняли заказ.

Я пожал плечами, что могло быть истолковано как угодно. Бегемот решил истолковать это как согласие. Он что-то еще ворковал о том, что от нас ничего не зависело, что у него самого сердце ни к черту… А я думал, как мне за него лучше приняться. Наехать и напугать? Или подыграть?

Напугать его надо, решил я, но не от своего имени…

- Ладно, Бегемот, успокойся, не надо меня уговаривать, этим я займусь сам. Помнишь, песня была такая: тихо сам с собою я веду беседу?

- Травы-травы-травы не успели! - чуть ли не во весь голос затянул он.

Я махнул рукой, и он послушно заткнулся.

- Дело в другом. Мне позвонил человек из милиции и сказал, что есть подозрения на насильственную смерть… Окончательный ответ даст экспертиза. Это раз. А еще есть два. У Веригина была подруга, которая как раз подозревает нас с тобой…

У Бегемота поскучнело лицо. Ну, мой милый, ты же сам предложил игру «Мы с тобой». Так что давай играть.

- Она что - ненормальная? - неуверенно поинтересовался Бегемот.

- Может быть, но Веригин ей все рассказал про Киев. Она знает, кто меня туда посылал.

- Мало ли кого я куда посылал, - вдруг осипшим голосом прохрипел Бегемот, покрываясь испариной.

Я смотрел на него и прикидывал, достаточно ли он напуган. По его морде судить об этом было непросто, но, во всяком случае, он был взволнован. Несколько секунд мы молчали. Я не видел смысла спешить ему на помощь. Пусть попотеет.

- Ну и что теперь? - наконец спросил он, откашлявшись.

- А теперь ты должен сказать мне, кто заказчик, а я постараюсь выяснить все обстоятельства дела, - сказал я.

Он опять замолчал.

- Ну давай-давай, - поторопил его я. - Это же не бог весть какая тайна. Просто у нас времени мало. Так что мне некогда обходить весь «Крокет», у них там одних членов совета директоров двенадцать гавриков.

- А чего мы с тобой хотим? - вдруг вполне деловито, а вовсе не испуганно поинтересовался Бегемот.

- А мы с тобой хотим знать правду, чтобы не оказаться в дураках, если дело закрутится всерьез и начнутся расправы над дураками, которых разводили втемную…