Читать книгу - "Ловцы книг - Макс Фрай"

Домой шли не то чтобы молча, но в основном обменивались жестами и междометиями: «А-а-а-а-а!» «Нет, ну надо же!», «Ух ты, смотри чего!». Не потому что ужрались вусмерть, глинтвейном особенно не ужрёшься, а у Даны сегодня был только он. Просто ночной незнакомый город, внезапно по-домашнему праздничное настроение, эмоции через край. Плюс Труп, который носился с камерой, как расшалившаяся собака, то отставал от всех, то обгонял, фотографировал их отражения в пыльных стёклах витрин и силуэты в фонарном свете, восклицал, ругая любимую старую камеру: «Вот дерьмо!» – и «scheiße» в его исполнении звучало почти как «счастье», потому что это и было оно.

Дома открыли бутылку граппы, после первой рюмки Надя и Самуил заговорили одновременно, перебивая друг друга: «Какой бар! А какой у них кот! Ну и странное место! Ничего себе ты нас привёл! Дана! Кот и куница! Глинтвейн! Артур! А какая старуха! И кот! И тот молчаливый чувак совершенно как наш, но не наш, он же явно не местный, пришёл и сидит такой! А сосед твой реально же гений! И все они там непростые! Особенно кот!»

– Как из какой-нибудь хорошей книжки все вылезли, да? – улыбнулся Тим, страшно довольный, что друзьям понравился Данин бар. – И так в этом городе всё; ладно, не всё, кое-что, фрагментами. Но здесь очень много этого «кое-чего»… А круче всех сама Дана, конечно. Вы уже поняли, что у этого бара защита от посторонних примерно такая же как у нас? Причём она его очень хитро закрыла, не от всех подряд, а то там много лет сидела бы одна и та же компания. Но нет! Кому в «Крепости» будут не рады, её и не замечают. На вывеску обращают внимание только те, кому стоит туда зайти.

– Ну это вообще нормально, – сказала Надя. – Не будь у некоторых здешних людей силы адрэле, как, интересно, они смогли бы нашу реальность своими грёзами породить?

– Теоретически, да, – согласился Тим. – Но увидеть такое своими глазами я не рассчитывал. Ух как мне повезло!

– И нам, – подхватил Самуил. – Я вроде опытный, а тоже раньше здесь таких людей не встречал. А может встречал, да проходил мимо. Я вообще не особо интересовался местными жителями. Книжек хороших ещё написали? Давайте сюда, спасибо, пока-пока.

– Ну это вообще нормально, – снова сказала Надя. – С местными не получается близко дружить. – И помолчав, добавила: – А может, раньше не получалось. Прошедшее время. Посмотрим, насколько оно прошедшее. Сегодня я слишком счастлива, чтобы верить себе.

– Счастлива? – обрадовался Тим. – Ну, я на это надеялся, когда вас в гости заманивал! Но не был уверен… или всё-таки был?

– Да, ты нам сделал шикарный подарок, – улыбнулся ему Самуил. – Я сейчас ужасную вещь скажу. Еретическую! По-моему, этот бар интересней всех здешних книг вместе взятых, за исключением, разве что… ладно, положим, список исключений довольно велик. Но всё равно, дорогой, это шайзтье, как твой сосед в таких случаях говорит.

Потом, уже лёжа под одеялом на кухонном диване в обнимку с акулой, которую ей Тим уступил, Надя подумала: это же совершенно как в детстве, дома, когда засыпаешь на кухне, только вместо акулы у меня был плюшевый крокодил. И не только сейчас! – осенило её. – Вообще всё как в детстве. Весь день! Вот почему я сегодня так счастлива, – думала Надя. – Этот город очень похож на Грас-Кан. Не с виду, а атмосферой. И даже домашние запахи доносятся иногда. Чем они, интересно, топят камины и печи, что дым такой сладкий? У нас-то понятно, ветки кустарника кан, который растёт быстрее, чем мы его рубим, главное, больше трети веток за раз у него не брать. А здесь? Надо будет спросить эту Дану. Или нет смысла спрашивать? Дело, скорее всего, не в дровах, а в здешнем пьяном, совершенно весеннем воздухе. Из-за него такой сладкий медовый дым.

Открытие так воодушевило Надю, что ей хотелось вскочить, побежать, растолкать Самуила и Тима, сказать им: «До меня только что дошло, этот город похож на Грас-Кан!» Но не стала, конечно, потому что, во-первых, лень вылезать из-под тяжёлого тёплого одеяла, и акула отлично пригрелась на животе. А во-вторых, бессмысленно им рассказывать. Они оба родом из Лейна. Вежливо согласятся: «надо же, как интересно», – перевернутся на другой бок и уснут. Кто не вырос в Грас-Кане, не поймёт, какого рода сходство я имею в виду, – думала Надя. – Я и сама-то едва понимаю. Слишком давно уехала из Грас-Кана. Надо, что ли, съездить летом туда. И Тима с собой позвать, он там ни разу не был, а я местная, проведу. Иногда надо делать друзьям такие подарки: привозить их в Грас-Кан. Вот он обалдеет! А главное, после этого можно будет с ним про Вильнюс поговорить. Тим умный. И чуткий. Сто процентов тоже заметит сходство. При условии, что оно мне не примерещилось, а действительно есть.

И Самуила с собой позовём, – засыпая, думала Надя. – Поедем в Грас-Кан втроём, как сюда добирались. Он отличный, лучше всех в мире. А что в меня не влюблён – ну, бывает. Важно не это, а что с ним не соскучишься. Что он добрый, как южный ветер, что надёжный, как слово. Ай, да всё на свете важней не-любви.

• Что мы знаем о цивилизации ТХ-19?

Может показаться, что всё, потому что мы тут живём. А на самом деле, не больше, чем, скажем, о том же Лейне. Или о древней культуре Хойна, на которой помешан Хатан, в смысле, уважаемый адрэле Тэко Машши, великий любитель рукописей на стекле.

Иными словами, ни хрена о себе мы не знаем. Потому что с методами познания тут, будем честны, не очень. А с его (познания) инструментами – так и вовсе кранты. Всё, что можно сказать о ТХ-19 с полной уверенностью, – здесь жизнь иногда побеждает смерть, как у Хармса, неизвестным нам способом. И это красиво всему вопреки.

(На самом деле я про эту вашу; ладно, нашу ТХ-19 много могу рассказать такого, что не всякому врагу пожелаешь узнать. Собственно, поначалу был у меня такой план – рассказать читателям понятными простыми словами, с присущей мне интонацией доброго сказочника, что тут мёртвые хищные твари делают с живыми людьми, созданными, по изначальному замыслу, для радости и любви, по какой причине это стало возможно, что именно поломалось, почему уже практически нет надежды этот механизм починить. Даже если наяву