Читать книгу - "Виконт - Евгений Юллем"

— А что это за план, о котором говорил отец?

— Ты не в курсе, что у стен есть уши? Ну вот и молчи. Если Патитис решит, что тебе нужно это знать, он тебе скажет.

— Ой-ой-ой! — запричитал я. — Какие мы важные!

— Шут, — бросила сестра через плечо, удаляясь к себе.

Но в этот план меня решил посвятить сам отец, вызвав опять в свой кабинет.

— По поводу того, что я говорил, и что ты не понял, но навострил уши. Все равно будешь выведывать и допытываться, а это до добра не доведет. Так ведь? — он пристально посмотрел на меня.

— Возможно, — осторожно ответил я.

— Тогда слушай, ничего не записывай, только запоминай. О том, что болтать об этом не надо, говорить стоит?

— Нет.

Оказывается, как я и подозревал, отец всегда любил подстраховку. На случай падения клана и в такой вот чрезвычайной ситуации, если главу ликвидируют или устранят другим способом, а имущество отберут…

Первое. Нам с сестрой за время его отсутствия следовало заложить тайники с золотом и прочими ликвидными активами — камни, драгоценности и прочее, что можно было легко и быстро продать, пусть и с потерей стоимости.

Второе. В гномском банке, отделения которого есть во всех странах — тут укороченные подсуетились — лежит счет на предъявителя. Доступ к нему можно получить, продемонстрировав определенные плетения, отец нарисовал их мне пальцем в воздухе. Своего рода магическая подпись. Тоже хорошо.

Третье. Помимо золотовалютных резервов, как я их обозвал по аналогии с нашими, нам принадлежала и недвижимость, причем на Гравии, вне досягаемости лундийских, зунландских и прочих королей, императоров и тэдэ. Конечно, с замком не сравнить, но крупным фермером при нужде стать можно было, тем более отец регулярно переводил туда излишки опять же через гномский банк.

Четвертое. На случай, если через порталы уйти не удастся в случае необходимости сделать ноги, отцу принадлежал и небольшой парусник, стоящий в порту Ризан, на другой стороне пролива. Здесь спрос на суда был сниженный — проще же пройти через портал, зачем же по морю-окияну плыть? Подобными транспортными средствами пользовались либо военные, либо рыбаки и контрабандисты. В общем те, кому нужно было попасть в нужное место где нет портала, или путь через него заказан. Так что средство отхода есть.

Ну что, в принципе разумно. Любой выживший наследник клана мог великолепно покинуть родовое гнездо и уйти не на пустое место, а на запасной аэродром. Только вот это не гарантировало успешной эксфильтрации хотя бы до этого самого транспортного средства, не говоря уж об остальном.

— Теперь все понял? — спросил отец, когда я выучил все имена, пароли и знаки, которые пригодятся мне в той или иной ситуации.

— Да, — мотнул я головой.

Все это теперь хорошо лежало в моей цепкой памяти.

— Повтори.

Я послушно начал говорить под кивание отца.

— Да, с памятью у тебя все в порядке, — сказал наконец отец. — Учился бы ты так…

— У кого? — меня прорвало — У Барентия? У того мозгов было только на поиски выпивки и в какую позу поставить дворовую девку для пущего удовольствия. Я хоть книжки умею читать — только то, что знакомые буквы нахожу, это его заслуга. И все. А жития его святых импотентов меня научили только тому, что не надо таким быть. Идиотом с пустой головой, которому нассали в уши церковники с их байками о вечном рае. Пока сами они бухают и баб тискают.

— Эвон ты как… — покачал он головой.

— Да вот так. В тебе я тоже особого религиозного рвения не вижу, хотя меня это радует. Лбом гвозди в пол не заколачиваешь, Святым Кругом себя не осеняешь, да и статую Единого в красном углу не поставил. И духовника у тебя нет, как это модно сейчас.

— Не во внешних признаках дело, не все так просто, — отец бросил перо, которое крутил в руках, на стол. — Есть ли божественное в тебе — вот что важно. А коли нет — нечего и показухой заниматься.

— Да, кстати, ты не упомянул одну важную вещь в своем плане. Да и вообще не помню, чтобы мы эту тему поднимали. Клан матери, графини Бертелани. Почему мы с ними не общаемся? Я ни разу не видел ни своих дядей-тетей, да и прочих родственников…

— И не увидишь, — прервал меня отец, довольно грубо. — И не стоит.

— Что так?

— Мы с ними кровные враги. Я выкрал Эми по дороге из их замка.

— То есть???

— Мы любили друг друга, как только могут любить двое. Но Бертелани были против нашего союза. И тогда она решилась бежать. Ко мне.

— Удалось?

— Глупый вопрос, — он, усмехнувшись, кивнул на меня. — Удалось. Только вот Единый или кто еще нам отмерили всего семь лет. То ли родовое проклятие, то ли так случилось, но, когда она разрешилась от бремени Ильгой, произошло непоправимое. Я тогда пытался даже просить их клан о помощи — они сильные маги. Но в результате только схватился на мечах с ее братом.

Он машинально потер здоровенный шрам на предплечье.

— Они отказали?

— Да. Этому способствовало и то, что я его приколол. Мага.

— Как же тебе это удалось?

— Не только магия здесь играет роль, но и умение владеть мечом. Так что их счет ко мне вырос. Но Эми я не спас, не смог спасти! — отец яростно сжал ладонь в кулак. Вот так вот. Не помогли ни маги жизни — Патитиса тогда со мной еще рядом не было, ни Единый, мать его. Теперь понимаешь, почему в него не верю? И прибью любого святошу, который скажет, что он послал мне испытание моей веры. Нет богов, нет ангелов или демонов. Ничего этого нет. И рая с адом — тоже, все мы всего-навсего куски мяса. А в какой рай попадает кусок мяса? И там его добренький Единый ведет за ручку в райские поля?

— Ну это вопрос спорный… — осторожно попытался замять я эту тему.

— Для меня — нет, — отрубил отец.

— Как же ты мне в учителя назначил этого олуха Барентия?

— Ну мне просто деваться было некуда. Занимал его время, чтобы этот присланный Искореняющими черт не совал свой нос туда, куда не следует. Слава всем, кого не существует, он быстро нашел себе более приятное занятие, чем поиск Скверны на ровном месте.

— То есть…

— А ты думал, я не в курсе, почему винное довольствие расходится с наличием в погребах? — подмигнул отец. — А почему некоторые служанки и простолюдинки обожали его очень сексуальную рясу? И девок, и вино ему поставлял я. Слава всем, он довольно быстро внял своим «человеческим слабостям», как сказано в Писании, и быстро спился и изблядовался. Зато не мешался под ногами и не лез глубоко в наши дела.

Эх, как ты ошибаешься! Видел бы ты его донос, весьма удивился бы. В редкие минуты трезвости он был довольно пронырливой сволочью, упокой черти его душонку. Но об этом знать тебе явно не стоит. По крайней мере, пока.