Читать книгу - "Чертежи волшебства - Илья Шумей"

В процессе пробуждения каждый человек должен последовательно найти ответы на ряд ключевых экзистенциальных вопросов, определяющих его место в окружающем мире, таких как: «кто я?», «где я?» и «как, черт подери, я здесь оказался?». На первый вопрос Шимаэл ответил довольно быстро, но для того, чтобы разобраться с остальными, требовалось открыть глаза. Но делать этого совершенно не хотелось. Лучше всего было бы просто продолжать лежать, ни о чем не думая и ни о чем не беспокоясь, и, в идеале, снова уснуть.

Однако сон, похоже, ушел окончательно, и на освободившееся место вначале тоненькой струйкой, а затем все более бурным потоком хлынули воспоминания. И большинство из них были весьма приятными.

Не открывая глаз, Шимаэл перекатился на другой бок, но его рука нащупала рядом лишь пустоту. Тогда он все же разлепил веки и попробовал осмотреться. Последствия злоупотреблений «Корректолом» немедленно дали о себе знать неприятной резью, но сквозь застилавший взор туман он все же разглядел, что кроме него в комнате никого больше нет.

Попутно пилот отметил, что для постояльцев с деньгами у Донея предлагались весьма недурственные апартаменты. Добротная мебель, умывальник за ширмой, большое светлое окно и широкая двуспальная кровать посередине — неплохо для постоялого двора в провинциальном городке.

Огорчало одно — вторая половина кровати пустовала. Шимаэл провел ладонью по давно остывшей измятой подушке, и в его руке остался длинный черный волос, доказывавший реальность всего, что с ним приключилось накануне.

В его голове царил невероятный кавардак. Проведенная с Оди ночь прошлась по его мозгу сокрушительным торнадо, оставив после себя кашу из бесформенных обломков, некоторые из которых еще пылали жаром. Прикосновения влажных губ, страстные ласки, почти удушающие объятия и тяжелое горячее дыхание — мысли Шимаэла извивались и корчились, будучи не в силах вырваться из оков осаждающих его образов. Оди оказалась воплощением безудержной страсти. Разгоряченная и ненасытная, она буквально впивалась в него, снова и снова требуя любви.

Как и все мужчины, Шимаэл втайне мечтал о подобных приключениях, но даже в самых смелых фантазиях он не представлял, что с ним взаправду может случиться такое!

Он бы еще долго так лежал и предавался сладким грезам, но подспудное беспокойство постепенно начало брать верх. Он отсутствовал уже более суток, что вряд ли могло остаться незамеченным. Следовало готовиться к серьезным неприятностям, хотя, по правде говоря, Шимаэл не испытывал ни грамма раскаяния.

Когда он попробовал сесть, его тело самым решительным образом напомнило о себе. Оно оказалось совершенно не готово к столь жарким любовным утехам.

Болело все. Создавалось такое ощущение, что Шимаэл всю ночь ворочал огромные глыбы в каменоломне. Взбунтовавшаяся сила тяжести бросила его обратно на кровать, нацепив на руки и ноги свинцовые кандалы. Он чувствовал себя совершенно обессиленным и выжатым досуха даже не как лимон, а как половая тряпка, которую что было сил выкручивали бессчетное число раз.

Противиться искушению остаться в постели хоть еще ненадолго оказалось крайне непросто, но умом Шимаэл понимал, что не может позволить себе такой роскоши. Обнаружив его исчезновение, Риккардо вполне мог поднять такой шум, что было бы слышно на весь Келчег.

Кое-как он слез с кровати и начал одеваться, ползая за своими вещами на четвереньках по всей комнате. Добравшись до умывальника, Шимаэл с жадностью приложился к кувшину с водой — в горле пересохло до такой степени, что он не мог издать ни звука, а язык после бурной ночи, казалось, весь покрылся мозолями.

Однако он не смог отыскать ни единого следа Оди. Ни одежды, ни вещей, ничего. С одной стороны, ему было досадно, что она от него сбежала, но, с другой, это позволяло незаметно улизнуть и ему самому.

Шимаэл достал из кармана куртки «пуговицу» с прилипшим к ней куском липкой ленты и щелкнул тумблером.

— Алло, это я, — негромко произнес он, осторожно выглянув в коридор, — я еще жив.

Дверь ему открыл Айван. Чувствовалось, что у него на языке крутилось немало интересного и поучительного, но он так долго выбирал подходящую фразу из раскинувшегося перед ним изобилия, что Шимаэл успел проскользнуть мимо него внутрь. В кабинете он первым делом бросился к умывальнику, не обращая внимания на багрового от ярости Риккардо и всех прочих, где с наслаждением погрузил лицо в холодную воду.