Читать книгу - "Дилер реальности  - Николас Димитров"

Тут, наверно, следует рассказать, как Харон появился в моей жизни и почему сотрудничество с ним так важно для меня. Мы познакомились двадцать четыре года назад, когда мне было всего восемь. Все, что я помню до этого, – унылый католический приют для брошенных младенцев при церкви Святого Иосифа. Не знаю, почему я оказался именно в нем – видимо, моя биологическая мать была католичкой. Или просто решила, что для младенца полуевропейской внешности это самое подходящее место. А еще я отчетливо помню мои постоянные мечты из него сбежать.

Однажды у меня это получилось, и работники приюта нашли меня только с помощью полиции в ботаническом саду. По словам Харона, который был одним из полицейских, вид у меня был чуть ли не просветленный, так я наслаждался неведомым мне ранее миром за стенами своей «детской тюрьмы». Он вспоминал восьмилетнего мальчика, сидящего у пруда в состоянии странного оцепенения. Меня забрали, накормили, обогрели и вернули к строгим монахиням.

С тех пор мои попытки сбежать повторялись чуть ли не каждый месяц, пока приют не махнул на меня рукой. Я стал жить на улицах района Гейланг, пробавляясь мелким воровством и случайными подработками. Там я нахватался, кроме английского, и остальных языков космополитичного города: малайский, путунхуа, тамильский, начал понимать даже несколько более редких наречий. А Харон, который к тому времени уже работал в управлении полиции района (а потом и возглавил его), взял меня под свою опеку. Сначала отмазывал от неприятностей, потом стал давать собственные поручения, не всегда легальные.

Я был счастлив – постоянно меняющийся суетливый мир улиц придавал мне движение, которого так не хватало в приюте. Я работал у Харона курьером, иногда вел для него слежку. Несколько раз он внедрял меня разносчиком или подмастерьем в местные бизнесы, в которых был так или иначе заинтересован. Миловидный, покладистый на вид подросток не вызывал подозрений у самых проницательных нанимателей. Поэтому у меня получалось выполнять задания, с которыми бы никакой взрослый не справился. Харон очень ценил меня за это и выделял среди остальных малолетних воришек и попрошаек, которых у него была собрана целая банда.

По словам Харона, тогда он и открыл во мне способность перевоплощаться и сливаться с окружением, в то же время сохраняя способность отстраненно наблюдать и собирать информацию. Я был идеальным посредником между преступным миром Сингапура, мастерски скрытым от сотен уличных видеокамер, и его цивилизованным фасадом.

Однажды я потерял осторожность и был пойман владельцем судоходной компании, когда фотографировал содержимое его сейфа. Я чудом избежал участи быть подвешенным на крюк и выпотрошенным и две недели прятался на явочной квартире у Харона. Тогда я и не знал, что за мою голову была назначена крупная сумма и по всему городу рыскали «охотники», желающие заработать на поимке малолетнего шпиона.

Харон тем временем разработал план, как понадежнее спрятать меня от мести судовладельца. Вскоре мне было устроено свидание с приемными родителями – американцами. Те сразу влюбились в «милашку-сироту, у которого пропали родители», как описал меня Харон. Много позже я видел свое фото в деле об усыновлении: скромно одетый мальчик, с темно-русыми кудрявыми волосами, белой кожей, четко очерченными губами и скулами, прямым носиком и чуть восточным разрезом глаз. Милашка, даже красавчик.

Так я обрел приемных отца и мать, а через несколько дней покинул город на много лет, переехав с ними в США, где провел юность. Жил обычной жизнью миллионов молодых американцев, получил образование. Однако я всегда знал, что когда-нибудь все равно вернусь в город моего детства. Как, собственно, и распорядилась судьба.