Читать книгу - "Спецназ Ивана Грозного. Клад тверских бунтарей - Александр Тамоников"

— Сколько?

— Царю Узбеку три гривы, Чолхану две, мне одну. И пару наложниц. Впрочем, этим я займусь сам.

— Хочу предостеречь тебя, мурза. Люди в городе недовольны поступками ваших нукеров. Еще неизвестно, как удастся утихомирить шум вокруг насилия над дочкой поварихи. Ты бы приказал своим нукерам не безобразничать, — сказал Александр Михайлович.

Кульбеди заносчиво поднял голову и заявил:

— Мы ваши хозяева и будем делать все, что захотим. Не тебе указывать, что нам можно, а что нет. Твоя забота — собрать дань. Вот этим и занимайся. — Мурза вышел из залы.

Появился слуга.

— Что-то вид у тебя, князь, не очень хороший. Печальный.

— Чему веселиться-то, Степан?

Слуга вздохнул.

— Это так. Воистину нечему. Я зашел сказать, что тайник готов. Землю вывез, затопил в омуте реки Тьмака. Никто ничего не заметил. Пойдешь посмотришь?

— Ты, Степан, ночью будь во дворе своей избы. Я приду. Тогда и посмотрим, и спрячем кое-что.

— Ты? Ночью? Сам?

— И даже без охраны.

— Но это опасно, князь.

— Не опасней, чем находиться рядом с ордынцами.

— Да уж, подвалили они на нашу голову. А правда, что новую дань собирать будем?

— Будем. Больше ни о чем не расспрашивай. До вечера делай свои дела здесь. Потом, как все уснут, жди. В полночь приду.

— Да, князь.

Ночью князь тайным ходом покинул дворец и прошел на посад, к дому слуги. Тот ждал, как ему и было велено, встретил своего господина, провел его в клеть, зажег факел. Сколько ни приглядывался Александр Михайлович, но тайник так и не заметил.

— Ты на совесть потрудился, Степан.

— Как же иначе? Ясно, что дело серьезное, коли сам князь слуге своему велит тайник делать.

— Где он?

— Рядом с тобой.

Князь посмотрел под ноги и опять ничего не увидел.

— Не тяни, Степан!

Тот смахнул с пола солому, дернул за огрызок какой-то веревки. Слева от князя поднялась крышка. Под ней скрывалась яма, отделанная камнем, с несколькими деревянными стойками, глубиной в аршин с лишним, столько же по ширине и длине.

— Хорошо! — оценил князь и достал из-под кафтана довольно большой, тяжелый сверток, передал его слуге и приказал: — Прячь это, Степан.

Коланов лег у ямы, опустил туда руку, аккуратно уложил сверток, сверху накрыл его старым, рваным тулупом, встал, захлопнул крышку, притрусил ее соломой.

— Запоров нет? — спросил князь.

— Есть, Александр Михайлович. Под кладкой обломок копья. Упирается в выступ. Со стороны посмотреть — обычное древко. Никому не нужное, потому как сломано у наконечника. А если сдвинуть его наперед до конца, то крышка замкнется снизу.

— А как открыть?

— Надо дернуть за веревку, как я и сделал. Но кому тут тайник искать?

— Потому я и велел сделать его у тебя.

— Извиняй, князь, в холстине что-то ценное?

— Бесценное, Степан.

— Каждая вещь имеет цену, князь.

— А вот скажи, какова цена жизни?

— Чего?

— Жизни!

— Ну, это другое дело.

— Так вот считай, что у тебя в клети сама жизнь и запрятана.

— Мудрено говоришь, Александр Михайлович.

— Как есть. Но все, мне пора возвращаться.

— Проводить?

— Нет, дойду сам. Одному проще.

— Лишь бы тебя нукеры Чолхана не приметили. Эти черти глазастые.

— Ничего, сумел выйти тайно, смогу и вернуться.

— Удачи тебе, князь. Береги тебя Господь!

— С утра быть во дворце!

— Само собой.

— О тайнике никому, Степа! Да, в нем сама жизнь, но она может обернуться лютой смертью.

— Помню.

— Глянь во двор.

Тверской князь убедился в том, что никого во дворе не было, вышел на улицу и направился к кремлю. Около двух часов пополуночи он уже спал.

Утром пятнадцатого августа князь со всем православным людом собирался на молитву в каменный Спасо-Преображенский собор. Сегодня отмечался день Успения Богородицы.

В это время в гостевую палату, где в княжеском кресле восседал ордынский посол, явились мурза Кульбеди и десятник нукеров Абдуллах.

Кульбеди приветствовал начальника и сказал:

— Чолхан, я прошу разрешения выехать на посад.

— Зачем? — спросил ордынский посол.

— Размяться, посмотреть, как сбор ясака идет.

Чолхан усмехнулся.

— Кого ты хочешь провести, Кульбеди? Баб собираешься посмотреть, взять какую-нибудь в наложницы.

— А хоть и так. Не имею права?

— Имеешь. Может, так и надо поступить, дабы поторопить князя со сбором дани. Ты говорил с ним насчет ее размера?

— Говорил. Дань прежняя. Еще подношения Узбеку, тебе и мне.

— Какие же?

— Три гривы царю Узбеку, две тебе, одну мне. Золотом.

— И князь согласился?

— А он мог отказаться? Князь созвал сход, на нем решили начать сбор дани.

— Хорошо. Ладно, езжай, но особо не лютуй.

— Для тебя наложницу найти?

— Если только пышную молодку. Ты знаешь, каких баб я люблю.

— Знаю.

— У мужей жен не отымать, как и девиц у родителей.

— Искать сирот да вдовиц?

— Лучше так. Хотя ладно. Делай все, что хочешь. Мы здесь хозяева. Урусы — наши рабы, тот же скот.

— Это другое дело.

Чолхан повернулся к Абдуллаху.

— А тебе что?

— Я тоже с просьбой.

— Говори.

— Дозволь с десятком выехать за город, поохотиться.

— Охота? Ну что же, нукеры не могут долго сидеть без дела. Только охрану оставь.

— Конечно, Чолхан. Один десяток поедет за город, другой при дворе останется.

— Хорошо. Что еще?

Больше ни мурзе, ни десятнику ничего не было надо. Они вышли.

Кульбеди подозвал нукеров из охраны дворца:

— Хамза, Назир!

Ордынцы подошли, поклонились.

— Поедем на посад.

Воины переглянулись.

Кульбеди усмехнулся и заявил:

— Погуляем немного.

— Так это мы с удовольствием, мурза! — воскликнул Хамза.