Читать книгу - "Массандрагора - Иван Безродный"

– Да ну! – буркнул Леха. – У вас вечно «то не трожь, туда не сядь»… Даже не повеселиться толком.

Пашка вспомнил, какой Леха устроил погром на Новый год, перебрав пива, и как Ваське досталось потом от отца-предпринимателя. Квартирка-то у них была упакована по всем правилам… Посидеть можно было бы у него самого, что они и делали в последнее время, а к Тимохе зарулили только потому, что днюха Ани планировалась в доме напротив, да кто ж знал, что тут лифт отключат?

– Я… это… – Отец Тимохи вышел из кухни, звучно почесывая живот. – По делам пойду. Вы тут не стесняйтесь. Но и не бедокурьте особо.

– Спасибо, Антон Сидорович, большое! – Васька отвесил шутливый поклон. – Мы уж постараемся!

Антон Сидорович криво улыбнулся и прошел в свою комнату. Ребята подождали в комнате Тимохи минут десять, пока отец уйдет, а затем прошмыгнули на кухню. Леха, пыхтя, притащил из прихожей пакет с пивом.

– Ну, господа пионеры, что у нас тут? – Васька открыл холодильник. – Закуска есть! Ах, какая колбаска! И сыр имеется.

– Вы это… того, все-то не сжирайте, – озабоченно пропищал Тимоха. За опустошение холодильника ему от матери могло очень даже попасть.

– «Все-то не сжирайте» – передразнил его Леха, с грохотом ставя пакет на стол. – Не боись! Купим, если че.

Тимоха обреченно вздохнул. Друзья есть друзья.

Леха вытащил потертый айфон и, покопавшись в нем, вывел на присоединенные к нему маленькие динамики последний хит Басты. Эту песню он слушал раз десять на день. Он вообще тащился от Тимати, Басты и подобной музыки.

– Рэ-э-п!!! – прохрипел он. – Хип-хо-о-оп!!!

Кухня дрожала от мерных басов и мрачноватого речитатива «за жизнь».

– За что первый тост? – деловито осведомился Васька, поднимая стакан с пенным напитком и обводя всех взглядом.

– А давайте за Джорджа, – внезапно подал голос Тимоха, как правило, особо не выпендривавшийся.

– Чего-о-о? – искренне удивился Леха. – Какого еще Джео-орджа?

– Ну, Харрисон же, – взмолился толстяк, – он только что погиб! «Битлз»! А вы… вы…

– Шарикову больше не наливать! – ухмыльнулся Васька.

Леха прихватил Тимохе шею и затряс его.

– Вот я тебе покажу сейчас Бытлз! Баста – и точка! О, классно я придумал, а? – Он радостно засмеялся от своего каламбура. – Баста – и точка! А-ха-ха!

– Отпусти его! – Пашка отпихнул его руку от Тимохи. – Тоже мне, Петросян…

– Ладно, за «Битлз» так за «Битлз», – сказал вдруг с полной серьезностью Васька. – Давайте!

Леха хмыкнул, но успокоился. Они подняли стаканы и, чокнувшись, начали с наслаждением потягивать холодное пиво…

Как ни странно, но традиция прижилась. Каждый год одиннадцатого апреля они специально встречались у Тимохи и поминали Джорджа Харрисона. Правда, Леха постоянно ворчал и иногда эти встречи игнорировал, однако остальные относились к ним очень даже серьезно. Ольга, старшая сестра Пашки, учившаяся уже на втором курсе мединститута, поначалу немного подтрунивала над ними, но потом проняло и ее, и она даже пару раз приходила на эти поминки сама.

И в этом году странности начались именно с нее и Харрисона.

В этот раз Пашка, голова которого была забита Алиной, чуть было не пропустил дату. Чудом вспомнив накануне, уже часов в девять вечера, он схватил телефон и набрал номер Васьки. «Они-то почему молчат?» – недоумевал он.

Однако номер не отвечал. Пашка стоял в коридоре и рассеянно разглядывал свое отражение в зеркале. Над левой бровью алел здоровенный прыщ. Вот еще новая незадача!

– Кому звонишь? – поинтересовалась сестра, выйдя из ванной. Она недавно приняла душ и теперь завязывала на голове тюрбан из полотенца.

– Да Ваське Пименову. Не берет трубку… – пробормотал Пашка. – Завтра ж «Харрисон».

– Мм? – приподняла брови Ольга. – Кино, что ль? Не слыхала.

– Какое кино?! – Пашка принялся звонить Тимохе. – Завтра ж одиннадцатое! Поминки по Джорджу Харрисону, ты что… Не пойдешь с нами?

Сестра задумчиво хмыкнула, внимательно посмотрела на него и медленно прошла в свою комнату, дверь, впрочем, оставив приоткрытой.

– Алло… – раздался в трубке заспанный голос Тимохи. – Привет, Паш. Случилось что?

– Случилось? – озадаченно переспросил Пашка. – Ты чего? Спишь? Завтра-то встречаемся?

– Да у меня завтра зачет по сопромату, вот готовлюсь… А что?

– Завтра одиннадцатое, – терпеливо напомнил Пашка. – Пиво пьем?

– Ну, это зависит от результата, – протянул Тимоха. – Если все о’кей – то можно, хотя у меня тут предки оба в отпусках и постоянно дома торчат, мамка на рынке больше не торгует, а…

– Давайте у меня, – перебил Пашка. – Никаких проблем. Правда, нарушаем традицию, ну что ж…

– Традицию? Какую? – удивился Тимоха.

– Завтра одиннадцатое апреля. День Джорджа Харрисона, – терпеливо напомнил Пашка. – Забыл?

Тимоха промолчал.

– А что Харрисон? – наконец спросил он.

– В две тысячи девятом году он погиб. Мы отмечаем этот день, все вместе. Каждый год. Ты там что, пьяный уже, а?

– Нет, ты что! Я уже года два как ни в одном глазу – печень и три месяца в больничке. Ты меня разыгрываешь?

Странно. Пашка нахмурился и снова воззрился на свой прыщ над бровью, что краснел в зеркале.

– Так ты придешь или нет?

– И кто там будет еще?

Ясно. Чувак не в себе.

– Ладно, я перезвоню, – буркнул Пашка, прервав разговор.

Если они решили больше не поминать Харрисона, то и…

Внезапно телефон в его руке неприятно завибрировал – пошел вызов. Это был Васька. «Слава богу!» – с облегчением подумал Пашка. Вот уж этот человек точно был серьезным. Как-никак руководитель в их собственной софтверной компании!

– Здорово, Фома, – услышал он уверенный голос Васьки. Тот его частенько называл Фомой. Почему – точно сказать уже никто не мог, так повелось еще со средних классов. – Ты чего-то хотел? Случилось что?

– Привет. Завтра у нас годовщина Харрисона. Я тут звонил Тимке, но он уж очень поглощен своим зачетом. Хотел вот напомнить.

– Годовщина кого?

– Джорджа Харрисона, – упавшим голосом повторил Пашка.

– Это который один из Битлов?

– Да, да!

– А ты чего это нервничаешь? Я в общем-то не любитель творчества древности великой, но… Извини, Фома, – голос его понизился, – я тут немного занят… э-э…

– Ясно, – мрачно сказал Пашка. Понятное дело, чем тот был занят! Наверняка какая-нибудь очередная пассия. – Не хочешь – как хочешь.