Читать книгу - "Психоисторический кризис - Дональд Кингсбери"

— Вот как, неужели помнишь? — Кон молча достал из кармана несколько плоских фотографий, выбрал одну и показал Эрону. Они стояли вдвоем рядом с нелепым, заклепанным, но узнаваемым кораблем. — А ты помнишь, что называл меня Диким Адмиралом? За глаза, конечно.

— У вас была кухарка. Магда. Она умерла здесь, на Светлом Разуме. Я помню, как вы читали ей стихи.

— Искренне надеюсь, что ты никогда не сможешь вспомнить все, что знал обо мне, — усмехнулся старик, оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что они по-прежнему одни. Он распахнул мантию и проверил нейтрализатор следящего луча у себя на поясе. — Не хочу, чтобы наш разговор записали. Ты способен меня понимать?

— Я очень сильно… — Эрон замялся в поисках нужного слова, — дезориентирован.

— Верно, разговаривать нам будет непросто. Ты лишился девяти десятых своего словарного запаса. Но тем не менее то, что осталось, — это девять десятых словаря, необходимого для обычной беседы. Если чего-нибудь не поймешь, говори. — Он положил руку на стандартный пам, лежащий на белом столе. — Осторожно! Эта дьявольская машинка — яд. Прими ее с благодарностью, чтобы не возбуждать подозрений, но не пользуйся ни за что! — Кон сделал паузу, потом повторил с нажимом: — Ни за что!

— Я что, должен так и остаться без пама?

Старый психоисторик был явно рассержен таким тупым упорством.

— Ты был очень своенравным молодым человеком и не очень уважал мои бесценные советы, и главным образом потому, что не имел достаточно жизненного опыта, чтобы понять их. Ты был мне нужен и бросил меня. А теперь ты тоже не можешь понять моих советов — но на этот раз сделай по-моему! В этом казенном приборчике — стандартная память. Она заключает в себе модели поведения, которые помогут тебе построить для себя новую жизнь здесь, на Светлом Разуме. Это будет спокойная, комфортабельная колея, но тот, прежний Эрон Оуза не захотел бы принять ее!

— Но мне нужен пам, даже если он казенный!

— Упрям как осел! Да ты просто привык к этой игрушке! Почему ты так уверен, что не можешь без нее обойтись? Потому что она есть у всех? Тебе просто никогда не хватало ума отключить ее и поупражнять свой собственный мозг, чтобы хоть чуть-чуть поддержать его форму. Ты считаешь, тебе нужен пам? Это зависит от того, что ты собираешься делать. Тебе нужен скафандр, если ты отправляешься в космос, но тело вполне может без него обойтись, если ты собираешься оставаться на обитаемой планете. Послушай, последняя модель тела, в которой ты пребываешь, испытывалась двести тысяч лет, а ее органические части испытывались природой куда дольше — миллионы, а может, и сотни миллионов лет! Посмотри-ка теперь на этот прибор, на пам. Его и изобрели-то впервые лишь в Темные Века. А между тем люди, еще не имевшие понятия ни о чем таком, то есть столь же некомпетентные и дезориентированные, как ты сейчас, сумели за десять тысяч лет построить Первую Галактическую Империю и еще две тысячи лет удерживать ее в целости под властью единого правительства, включая спиральные рукава! Почему же ты так убежден, что должен иметь этот пам?

— Я психоисторик, — прошептал Эрон.

В глазах Хаукума Кона промелькнула жалость, смешанная с гневом. — Послушай меня, Эрон Оуза. И постарайся понять. Ты больше не психоисторик. Ты покончил с этим. Навсегда! Стань кем-нибудь другим — художником, уличным клоуном, кем угодно! Твоя гениальность была частью пама, к которому ты привык еще ребенком. Это был симбиоз. Теперь все кончилось. Твой органический мозг обладает математическими способностями, которым почти нет равных во всей Галактике — не хуже, чем у самого Основателя, — но без пама его мощность составляет лишь три или пять процентов той, которая была еще пару вахт назад. Да, верно, Основатель был психоисториком без пама, — усмехнулся Кон, довольный, что заодно проехался по поводу священной личности.

Это был его способ подчеркнуть, как далеко ушла вперед психоистория со времени своих первых шагов.

Эрону никак не хотелось упускать второй пам — он был уже готов схватить его и спрятать подальше. Хаукум крепко взял его за руку.

— Даже не думай об этом, мальчик! В конце концов, памы бывают разные. Скажи, стал бы ты жениться на шпионке, которая следит за тобой? Не торопись. Хороший пам стоит того, чтобы его подождать. А пока займись старыми добрыми ментальными техниками. Твой мозг нуждается в гимнастике. Судя по событиям последнего месяца, он что-то совсем ослаб — иначе ты никогда бы не натворил таких глупостей.

— В чем мое преступление? — спросил Эрон, сгорая от нетерпения.

— Уж я-то тебе никогда не скажу, — опять усмехнулся адмирал. — Я не меньше Хейниса боюсь, что ты сделаешь это опять, даже без твоих квантронных помощников. В пам-нейронной системе информация распределена как в голограмме, так что немалая часть того, что хранилось в паме, отпечаталась и в твоем органическом мозгу. Ты кое-что вспомнишь, а кое-что, может быть, восстановишь по обрывкам и намекам. Хотя я уверен, полную картину тебе не воссоздать никогда. Слишком многого не хватает… я надеюсь.

Бешенство охватило Эрона. Быть приговоренным и даже не знать за что! Его эмоции опять вышли из-под контроля.

— Тогда убейте меня! Прямо сейчас! Так же, как убили мой пам!

Вспышка гнева была так сильна, что у адмирала автоматически активировалось персональное защитное поле. Улыбнувшись, он отключил его.

— Убивать тебя так же бесполезно, — вздохнул он, — как было бесполезно распылять твой пам на атомы. Джарс Хейнис в корне не прав. Психоисторические кризисы не вызываются поступками одного человека. Нынешний кризис начался в тишине межзвездной ночи задолго до твоего рождения. И ход его не зависит от тебя. Джарс — человек солнца. Мое ночное зрение различает призраки будущего на целые столетия дальше. Работая со мной, ты мог бы стать частью решения всех проблем, — с сожалением добавил он. — А ты предпочел проблемы создавать!

Адмирал махнул рукой.

— Да что уж, теперь слишком поздно, ты вне игры. Черт побери, как же ты был мне нужен! Как бы я хотел отправиться в прошлое, найти тебя двенадцатилетним оболтусом и взять к себе в ученики с роскошной стипендией!

— Вы что, знали меня тогда? — удивленно спросил Эрон.

— Когда ты был наивным и неиспорченным? Нет, — покачал головой Кон. — Правда, я бывал в созвездии Ульмат в дни твоей юности, проверял на практике кое-какие свои идеи, так что случай мог бы свести нас, но этого не произошло. Галактика велика. А может быть, даже я не смог бы спасти тебя…

— Я сам себя спасу! — Эрон не знал, откуда вдруг у него появилась такая решимость. Видимо, это было в его характере. — Я снова стану психоисториком!

— Нет, — горько вздохнул адмирал. Это был не отказ, лишь сожаление. — Не станешь. Об этом забудь и думать.

— Вы были моим другом?

— В большей степени, чем ты предполагаешь.

— Так помогите мне! Я должен с чего-то начать! — Эрон разразился рыданиями. Он весь трясся, по искаженному лицу текли слезы. Пам смягчил бы его горе, а так… Как же это странно — быть животным!