Читать книгу - "Дай бог каждому - Леонид Каганов"

Первым в калитку инспекторского двора пошел Акимка.

Так и сказал: мол, давайте, ребята, я первым пойду, чего там. Оно и понятно – у Акимки батя известный в мегаполисе ведун. Ясно, что батя Акимку сызмальства брал на местность и вышколил на пять баллов, да и Инспектор такого заваливать не станет. Акимка ушел, а мы, помолясь, стали тянуть щепу, кому идти вторым. Выпало Ингриду. Стали тянуть снова – короткая щепа выпала мне.

Я вздохнул и отошел в сторонку. Думал постоять в одиночестве, подготовиться. Да только как тут еще подготовишься, три месяца готовились. Так просто стоял, смотрел на выбеленные хатки, огороды, на стадо саранчи, лениво щипавшее травку в канаве вдоль улицы. Все как на подбор откормленные, брюхастые, с икрой – небось инспекторские, не иначе. Одна ленивая зверюга подошла ко мне и начала в наглую обнюхивать сапоги всеми своими усиками, уже примериваясь клюнуть. Я оглянулся на инспекторский дом – никто не видит? – и втихаря пнул ее сапогом в зеленые пластины бронированной хари. Обиженно заскрежетав на всю улицу, тварь вприпрыжку поскакала к стаду. Стадо тоже взволновалось, захлопало подрезанными крыльями.

В этот момент дверь инспекторского дома распахнулась, и я уж думал, мне конец. Выйдет сейчас Инспектор, заорет: мол, какой тут паскудец мою саранчу гоняет? Но это всего лишь вышел Акимка. Он сдавал знаки совсем недолго. Вышел радостный, помахал нам рукой через плетень и отправился на задний двор – сдавать площадку, скрытую от посторонних глаз кактусовой грядой. Какая уж там площадка у инспекторов – этого никто не знал, даже Акимка.

Неразговорчивый Ингрид поднялся с корточек и отправился в дом. Я тоже подобрался и подошел поближе к калитке. Наставник наш божился, что та площадка, на которой мы занимались, в точности такая же, как у Инспектора. Но кто там знает, чего Инспектор придумает перед экзаменом?

Я оглянулся на наших: кто зубрил знаки, кто вполголоса распевал древнее заклинание майя, кто отрабатывал прыжки для площадки – будто не этим занимались три месяца во дворе Наставника.

– Мох – к югу… – бубнил Нефёдор, закатив глаза. – Стрекоза низко – к дождю… Просыпать соль – к ссоре… Кактус зацвел на Первомай – репа кислой уродится…

– Эй! – окликнули Нефёдора. – Стрекоза низко к дождю – только днем или в полнолуние!

– Ох, мать! – Нефёдор стукнул себя по лбу. – Конечно, днем или в полнолуние. В ущербную луну низкая стрекоза – битым быть!

Я это знал. Тем временем дверь распахнулась, и вышел Ингрид.

– Ну?!! – закричали мы хором.

Ингрид всегда казался угрюмым, так что было не понять сразу. Ничего нам не ответив, он спустился с крыльца и пошел к калитке, а не в глубь двора, где площадка.

– Не сдал… – буркнул Ингрид, выйдя к нам на улицу. – Поклонился высоко, он меня выгнал…

– За поклон?! – изумился я. – Во режет…

– Не за поклон, – поморщился Ингрид и досадливо махнул рукой. – Выгнал в сени по второму разу зайти, а я в зеркало забыл посмотреть…

– Ах вон за что… – У меня отлегло от сердца. – В зеркала-то, конечно, смотреть надо…

– Хорош болтать! – зашипели на меня со всех сторон. – Иди уже, иди, не зли Инспектора!

И я пошел к калитке. Взялся за ручку, на миг закрыл глаза и прошептал молитву: «Господи наш, Спаситель, единый в трех, Эллибраун, Переводсанглийского и Татьянасмирнова, ниспошли мне удачу!» А затем решительно распахнул плетеную калитку, взбежал на инспекторское крыльцо и уставился на дверную табличку.

«Инспектор – три звонка, Инспекторша – два звонка, дети и секретарши – один звонок».

Я аккуратно потянул за веревку колокольчика – так, чтоб, не дай Господь, не прозвонил более одного раза.

Тут же дверь распахнулась, и я увидел в сенях дородную тетку в кокошнике.

– Вы пришли в дом Инспектора, нам очень дорог ваш визит, – лениво прошамкала тетка слова этикета. – Как вас представить?

– Представьте, что пришел Мигель-пастух, сын Марии, для сдачи экзамена по вождению, – заученно отчеканил я.

– Что-то больно молод, а туда же, в ведуны, – проворчала зловредная тетка, осматривая меня. – Двадцать один-то есть?

– Весною стукнуло… – Я потупился. – Мне семью кормить надо, мать у меня и два брата мелких…

– Ну, входи уж тогда, не топчись в дверях… – Тетка посторонилась и крикнула в комнаты: – Мигель-пастух, сын Марии! – и тут же наябедничала: – В двери мешкался, открытою держал долго, злых сквозняков радиоактивных напустил, поди, в хату…

«Вот ведь подлюга!» – опешил я, но ничего не сказал, только сжал челюсти.