Читать книгу - "Обнаженный Бог. Финал - Питер Гамильтон"

– Стефани! Вот черт! Что случилось?

Это Мойо, его страх и гнев заставили ее нахмуриться.

– Дерьмо собачье! Эти гады в нее стреляли. Эй, Стефани, детка, ты меня слышишь? Держись! Это просто царапина. Мы тебя вылечим.

Какой– то темный демон встал возле нее на колени, его панцирь ожил от отлетающих искр.

– Я усилил давление. Оно остановит кровотечение. Сосредоточься на том, чтобы сначала срастить кость.

Стефани отстранилась, лишь смутно ощущая, как осушающая жидкость льется на нее. Перед глазами Стефани вспыхнуло прекрасное переливчатое облако. Так приятно на него смотреть. Она чувствовала, как ее ноющее сердце замедляет удары, переходя к более нормальному ритму. И это было хорошо. Стефани все еще чувствовала вину за то, что тратит так много воздуха.

– Рана затягивается.

– Черт, а кровищи-то!

– Она в порядке. Жива.

– Стефани, ты меня слышишь!

Ее тело сотрясали долгие судороги. Кожа превратилась в лед. Но Стефани никак не могла сфокусировать глаза. Лица ее дорогих друзей смотрели на нее сверху вниз, искаженные горем.

Губы Стефани искривились в легкую улыбку.

– Больно, – шепнула она.

– Смотри на это проще, – буркнул Франклин. – Ты в шоке.

– Конечно, понятно.

Пальцы Мойо так вцепились в ее предплечье, что стало больно. Стефани захотелось дотронуться до него, как-то утешить.

– Рана затянулась, – объявил Сайнон. – Но ты потеряла некоторое количество крови. Придется отнести тебя на руках назад, в наш лагерь, и сделать переливание.

Что– то знакомое прокрадывалось в ее сознание. Знакомое и неприятное. Холодные, тяжелые мысли, и в них ощущалась грубая удовлетворенность.

– Я тебе это говорила, Стефани Эш. Предупреждала, что не надо сюда возвращаться.

– Ах ты дерьмо фашистское! – взревел Макфи. – Мы же не вооружены!

Стефани попыталась поднять голову. Возле нее стояла Аннета Эклунд во главе тридцати или более солдат. На ней красовалась безукоризненно выглаженная форма полевого командира цвета хаки, на голове – пилотка. Три звездочки неестественно ярко блестели на ее эполетах. В руках она небрежно держала мощное охотничье ружье. Заставляя Стефани смотреть ей в глаза, она медленно играла затвором. Использованная патронная гильза была вынута.

Стефани застонала, ее плечи в смятении дрогнули.

– Ты с ума сошла.

– Ты приводишь врагов в наш лагерь и ждешь, что уйдешь безнаказанно? Будет тебе, будет, Стефани, так не делают.

– Каких врагов? Мы пришли посмотреть, не нужна ли вам помощь. Ты что, не понимаешь? – Ей захотелось отступить назад, в тупое забвение боли и шока. Так было бы лучше, чем то, что предстояло.

– Ничего ведь не изменилось от одного того, что мы победили. Они по-прежнему враги. А ты и твои свихнувшиеся дерьмовые друзья-беглецы – предатели.

– Извините, – вставил Сайнон. – Но вы не победили. На острове нет пищи. Через десять дней кончится воздух. До того мы все должны найти способ вернуться назад.

– Что вы хотите сказать этим «кончится воздух»? – передразнил Девлин.

– Здесь нет возможности регенерировать воздух, – голос Сайнона зазвучал громче. – Есть только тот, что мы принесли с собой. При существующем развитии событий нам нечем будет дышать через десять дней, самое большее – через две недели.

Несколько солдат из рядов, выстроившихся позади Эклунд, обменялись многозначительными взглядами.

– Обычная дезинформация, – не допускающим возражений тоном сказала Аннета. – Хотя звучит вполне правдоподобно. Если бы мы опять находились в нашей старой вселенной, я сама поверила бы. Но мы не там. Мы в том месте, которое сами выбрали. И выбрали существование, которое благополучно понесет нас сквозь вечность. Это настолько близко отстоит от классического рая, насколько род человеческий когда-либо к нему находился.

– Наша классификация строится на пространственных границах, – возразил Сайнон. – Та реальность, где вы находились, отрезана от остального мира. Но это и все, что вы сделали. Эта область не охранит вас от глупости. Вы ответственны за то, что принесли сюда, а принесли вы всего лишь кусок безжизненной скалы с тонким слоем воздуха поверх него. Расскажите же мне, вы рассчитываете на то, что этот остров будет вас поддерживать десятки тысяч лет?

– Ты – машина. Машина, которая запрограммирована с единственной целью – убивать. Это все, что ты можешь понять. У тебя нет души. Была бы, так ты бы ощущал свое единство с этой местностью. Ты бы понимал это великолепие мира, куда мы стремились. Где мы оказались в безопасности. Вы проиграли, машины.

– Слушайте сюда, – Кохрейн поднял руку. Он улыбался широко и весь сиял энтузиазмом, точно нетерпеливый школьник. – Эй вы, люди! Я нормальный, я связан с земной музыкой. И я вам говорю, я, к чертям собачьим, не чувствую ничего к этому комку грязи. Нет тут никакой кармы, детка. Уж поверьте мне.

– Поверить подстрекателю-янки? Ну уж нет!

– Чего ты хочешь? – спросила Стефани. Она предвидела, что Кохрейн потеряет все свое хладнокровие, если будет продолжать спорить с Эклунд. И это кончится скверно для всех.

Эклунд не нуждалась в большом количестве оправданий, чтобы уничтожить их всех. Вообще-то Стефани не понимала, что ее от этого удерживает. Возможно, она просто наслаждалась собственным превосходством.

– Ничего я не хочу, Стефани. Это ты нарушила наше соглашение и явилась сюда ко мне – помнишь об этом?

– Я пришла с миром. Желая помочь.

– Мы не нуждаемся в помощи. Уж только не от тебя. И не здесь. У меня тут все под контролем.

– Прекрати.

– Прекратить что, Стефани?

– Отпусти ты их. Верни этим людям свободу. Пожалей их, мы же умрем здесь, если не удастся найти выход, а ты их связываешь своим авторитарным режимом. Это не рай. Это огромная ошибка, которую мы совершили в панике. Сержанты пытаются нам помочь. Почему бы тебе не скооперироваться с ними?

– Десять часов тому назад эти типы, с которыми ты подружилась, пытались нас убить. Нет хуже, чем убить. Любого из нас, кого им удается захватить, они швыряют обратно в потусторонье. Что-то я не заметила, чтобы ты спешила отдать назад свое славное новое тело, Стефани. Ты поползла в Кеттон, надеясь спрятаться в грязи, пока они не пройдут мимо.

– Слушай, если ты жаждешь мести, так просто выстрели мне в голову, и покончим с этим. Но отпусти остальных. Не можешь же ты приговорить всех к жизни на этом острове только из-за того, что в тебе так много страха и ненависти.

– Не выношу такого показного благородства, – Аннета прошла мимо Кохрейна и Сайнона, чтобы встать над самой Стефани. Ствол ружья свисал на несколько дюймов ниже ее холодного лица. – Я нахожу это просто отвратительным. Ты, может быть, никогда не признаешь, что не права. Ты постоянно претендуешь на высокую нравственность, как будто бы на какую-то естественную наследственность. Ты используешь свое обаяние, точно щит, чтобы никто не обращал внимания на то, что ты проделала с телом, которое украла. Это вызывает у меня отвращение. Я-то никогда не стала бы отрицать, кто я такая и что я сделала. Так что – хоть разок признай правду. Я сделала то, что считала правильным. Я организовала защиту двух миллионов душ, включая и твою, я препятствовала тому, чтобы тебя снова швырнули в тот кошмар. Скажи мне, Стефани, было это правильно?