Читать книгу - "Диспетчер атаки - Станислав Шульга"

— Берлинская конференция?

— Да. Насколько я знаю, это верхушка того мыльного айсберга, который плавал по Сети между ведущими GK-группами и стариками-разработчиками последние год-полтора. Они не только сформулировали новые требования к продукту, но и предложили план развития соответствующего сектора рынка. Они имеют опыт работы с людьми и знают, что им нужно. Знают, что и за какую цену люди смогут купить. Наработано несколькими годами практики, и старики не могут сбрасывать это со счетов. Если они будут и дальше работать вместе, то такой тандем может привести к хорошим результатам. То, что они подают проекты на финансирование, я рассматриваю как один из признаков сформированной политики поведения. Они начинают искать серьезные деньги.

— Судя по суммам, они хотят разрабатывать новые продукты.

— Для начала — нанять профессиональных менеджеров. Тех, кого нет ни в рядах стариков, ни в достаточном количестве на сцене. Они понимают недостаток своего опыта в чисто деловой сфере и хотят компенсировать его. Они будут работать по ночам и без зарплаты, но им нужны менеджеры-наемники, которые создадут грамотную стратегию и проведут ее в жизнь.

— Намечается серьезный прорыв на рынке?

— Кто знает…

— А что крупные разработчики?

— Старое правило — пока технология не доведена до коммерчески выгодного уровня, крупные компании не возьмутся за дело. Сначала должны пройти пионеры и протоптать тропы. Крупные конторы пока могут неплохо заработать и в других местах. Они разгоняют процессоры, упрощают обращение с приложениями и компьютером в целом. Пока GK-софт доползет до настольной системы или до офисов, пройдет еще немало времени. Сейчас старики начнут работать на сцену, на тех, кого уже не так мало, а те будут работать на конечного потребителя. Так было в свое время с Apple-платформой. Ребята сделали полуфабрикат, который вначале покупали только радиолюбители. Потом кто-то из них догадался обуть схемы в красивый корпус, и дело пошло…

Андрей вышел первым. Не оборачиваясь, он быстро миновал кучку стоявших на лестнице студентов и спустился вниз. Поставив «дипломат» на гранитный бордюр, он посмотрел назад. Она медленно подошла к нему.

— Так, теперь я хочу поговорить с тобой о твоих «может быть». — Он наклонился и стал завязывать шнурок на правом ботинке.

— Чем ты, собственно, расстроен?

— Чем? В таких случаях разговор ведет обычно один человек, другой или вставляет нужные слова, или молчит вообще. Ты начала с ним разговор о вещах, о которых я имею не слишком хорошее представление. Тем более что, как мне кажется, мы могли бы завершить разговор как минимум на полчаса раньше. Я чувствовал себя как дурак… — Андрей взялся за левый ботинок.

— Ну не злись, Андрюшка…

— Давай так: я человек из отдела, который занимается деньгами. — Он говорил, не поднимая глаз, пытаясь завязать непослушные тонкие шнурки. — Ты к деньгам имеешь отношение только тогда, когда получаешь чек у Ибен. Это мое, а это твое. — Он закончил свое занятие, выпрямился и взял «дипломат» в руку. — Ты работаешь в «human resources», и я понимаю, что тебя больше интересует не только то, что делают люди, но и то, кто они вообще. Кто кому приходится на GK-сцене и в каких вопросах идеологии они расходятся — я не знаю и знать не хочу. Это твоя сфера. Следующий разговор о том, кто где работал и у кого какая репутация, — без меня. Я для себя все уже выяснил. Ребята хотят отхватить приличный сектор на рынке. Технически у них есть неплохие шансы, это я мог утверждать еще два месяца назад. Будет ли Холм помогать им деньгами — это не мое дело, я политикой не занимаюсь. Политикой занимаешься ты. Понятно?

— Угу. Злюка.

Он поморщился, отвернулся и едва не задел «дипломатом» проходившую мимо студентку.

— Я не злюка, но не люблю говорить о том, о чем не имею представления.

— И не хочешь иметь.

Он посмотрел ей в глаза.

— Не дразнись. Ты притащила меня в этот город черт знает зачем. И ты, кстати, живешь у мамы и кушаешь домашние вареники, а я торчу в гостинице.

— Я и не дразнюсь. Но иногда все же полезно знать, во что и в кого ты инвестируешь все эти немеренные миллионы. Книжки надо читать.

— Ну да, знаю. Слышал. Есть внутренние отчеты по этой тематике. «Гейткиперы как класс». Перестраховщики считают, что возникновение такой прослойки может иметь далеко идущие последствия. Люди, которые отбирают информацию для клиента, в принципе формируют его мнение. Некий индивидуализированный вариант средств массовой информации. Если GK смогут организоваться и действовать сообща, то в качестве орудия политической борьбы или лоббирования они имеют все возможности стать в один ряд с традиционными СМИ. При этом им не придется обслуживать широкие слои населения подобно газетам, им достаточно делать точечные удары по нужным людям в нужное время. Я читал об этом, но это не более чем предположения.

— Леваков упомянул про иерархию. Есть интересные цифры в этой области — некоторые личные данные членов групп GK-сцены. Если сравнивать их, например, с хакерскими ремизными группами, где основной возраст колеблется от пятнадцати до двадцати пяти, то тут основная масса приходится на людей в возрасте от тридцати до тридцати пяти. Мотивация у этих людей другая — они занимаются подобными вещами не из-за того, что не знают, куда девать свои таланты. Тут не бывает хакерских соплей — «мы просто хотели проверить, насколько мы круты, мы больше не будем». Средний гейткипер — это человек со сформировавшимся взглядом на жизнь и кругозором, выходящим за рамки чисто технических аспектов информационных технологий. Это люди с высшим образованием, высокой коммуникабельностью и широкой эрудицией в самых различных областях. Они знают, чего хотят. Я думаю, Берлинская встреча — один из этапов. Будут еще. Кстати, ты не спрашивал себя, почему именно Берлин? Это последний крупный город Западной Европы на Востоке. Основная масса групп географически располагается в Восточной Европе и странах бывшего Союза.

— Это о чем-то говорит?

— Возраст людей и место. Их созревание совпало с большими переменами. Мой старший брат из этого поколения. Он как-то рассказывал — в газетах одно, утром в школе другое. На первом курсе он еще учил историю партии, а через два года те же люди рассказывали ему, как это было неправильно. Они наблюдали этот вселенский цинизм не один год, и любая идеология для них — не больше чем слова. Шелуха, которая слетает, как только ветер начинает дуть в другую сторону.

— Так или иначе, через это прошли не только они. Рано или поздно все мы приходим к разочарованиям. Ну и что из этого?

— Я читала их ранние тексты. Это не было похоже на обычный послепубертатный бунт. Я не знаю точно… Там не было пафоса, восклицательных знаков, каких-то манифестов. Как репортаж с места событий, без комментариев и выводов, сухо и по существу. Очень холодно для такого возраста. Они не были бунтарями. Такое впечатление, что они и тогда знали, чего хотели, и шли к этому. И готовы пойти дальше.