Читать книгу - "Суворовец. Том 2 - Анна Наумова"

— Ага… — хмуро отозвался Миха и оглядел в небольшое карманное зеркальце свою чуть попорченную физиономию. — Держи карман шире, Белкин! «Так его…» Ехал бы ты уже в больничку на скорой… с мигалками. А возможно, и деревянный макинтош мы бы тебе уже заказывали… Под очень грустную музыку.

— Ни фига подобного! С чего бы это вдруг макинтош? — не унимался говорливый и взбалмошный близнец. — Я, между прочим, приемы знаю! У нас во дворе один парень был. Так он каратэ занимался! И в ВДВ служил! Вот! И учил нас кое-каким штукам.

— Да ладно! — насмешливо прокомментировал «спич» приятеля «Бондарь».

Он уже потихоньку начал приходить в себя. Может, сам по себе оклемался, а может, оттого, что на ужине навернул целых две порции плова.

— Прохладно, «Бондарь»! — возмутился Тимошка. — Не хочешь — не верь! Я правду говорю! Он такой пацан мощный! Кирпич о голову разбить запросто может! И деревянную доску ногами разбить! Ровнехонько пополам!

Тут близнец внезапно соскочил с кровати и с очень серьезной мордой начал махать ногами воображаемую доску.

— Так! Так! Так! Ой! Ой-ой! Зараза! Больно-то как!

Однокашники зашлись в хохоте. А Тимошка, который, показывая нам свои навыки владения каратэ, саданул случайно мизинцем о тумбочку, вдруг мигом растерял свой боевой запал и уныло плюхнулся обратно на кровать.

— Что ржете, кони? — проговорил близнец, обиженно надувшись.

— Да мы-то ничего! — за всех ответил я, когда пацаны чуть успокоились. — Тим, ты когда в следующий раз надумаешь каратэ заниматься, ты заранее в медпункт сходи. Предупреди, чтобы тебе КАМАЗ гипса привезли. Так, на всякий случай. И койку заранее забей.

И попытался втолковать безбашенному приятелю то, что еще недавно объяснял в коридоре училища «Бондарю», когда мы возвращались в расположение после получения «пистонов» от майора Курского.

— Да не дуйся ты, а послушай! — втолковывал я Белкину, точно неразумному сыну. — Понимаешь, Тим: уличная драка — это тебе не портфелями на переменке махаться. Ты пока ногами машешь — тебе уже раз десять ножом насуют. Или кастетом башку проломят. Поговорку знаешь? «Ножом не бьют, ножом суют!». За мгновение человека насквозь проткнуть можно. Он и «а» сказать не успеет, как его уже прошили.

— Слушай! — озадаченно вклинился в разговор второй близнец. И, нахмурившись, деловито спросил: — А как же тогда драться-то?

— Никак! — резюмировал я. — Лучше всего — никак! Но если начал — то уже идти до конца.

— А если я, к примеру, с девушкой? — снова включился в беседу Тимошка, скрестив на кровати ноги по-турецки, морщась и потирая ушибленный мизинец. — Что же тогда делать?

— Найди себе сначала девушку! — предложил я Белкину, укладываясь на спину и натягивая одеяло до подбородка. — Знаешь, как у меня бабушка говорит? «Надо решать проблемы по мере их поступления». Будет девушка — тогда и думать будешь. Спи давай, Рэмбо в погонах…

— Кто такой Рэмбо? — живо спросил Тимошка.

— Так… Никто! Прапорщик в пальто! — пресек я дальнейшие расспросы, сообразив, что до выхода кино про Рэмбо еще несколько лет. Поэтому, ясен пень, близнец и ни сном ни духом про него. — Все, отбой, пацаны!

* * *

История с недавней дракой по пути в училище, как я ни старался, не осталась достоянием только нашего взвода. То ли Сеня Королев, суворовец из четвертого взвода, который в то злосчастное воскресенье был дежурным на КПП, раззвонил по всем углам… То ли другие ребята, которые видели наше с приятелями эпичное появление в дверях, проболтались… То ли наши пацаны не удержались…

Я так и не понял причину утечки информации. Но слухи о происшедшем моментально разнеслись по всему училищу. Суворовское «радио» сработало быстрее сарафанного. Я даже пожалел, что поддался уговорам и все рассказал. Хоть суворовцы и строили из себя вовсю взрослых мужчин, а языками-то трепали еще похлеще бабушек — завсегдатаев скамеечек у подъездов.

К вечеру следующего дня в училище, кажется, не оставалось ни одного, кто бы не знал о нашей схватке с гопниками.

Мы с Илюхой и Михой на время в глазах других «перваков» даже стали кем-то вроде героев. Да и «старшаки» начали поглядывать с уважением. Даже рослый второкурсник Руслан Бакаев, приятель Сани Раменского, который молодняк и вовсе не замечал, вполне доброжелательно начал со мной здороваться в коридорах.

А спустя неделю история о встрече трех суворовцев-первокурсников с уличной шпаной и вовсе обросла массой подробностей, вплоть до самых сказочных и невероятных.

Я в тот день отрабатывал свой «залет» — снова был в наряде по столовой. Хорошо хоть с товарищами по несчастью мне в этот раз повезло. Вместо ненавистного Тополя поставили Сему Бугаева — вполне себе нормального пацана.

Вынося мусор во двор, я услышал, как один первокурсник из другого взвода, лупоглазый и крошечный, взахлеб говорит приятелю:

— Да ты слушай, говорю! Так было дело: этих гопников было человек семь, не меньше!

— Трындишь, Петька! — не поверил товарищу приятель. — Трындишь, как дышишь!

— Да говорю тебе, Никитос! — вращая глазами и размахивая руками, вещал Петька. — Они со спины подошли… и как-ак накинулись!

— Ага! — скептически возразил Никитос, опершись на лопату для снега. — И эти… Рогозин с Бондаревым… и еще одним мелким их ка-ак раскидали! Прямо как в кино американском… ну, где еще ногами машут…

— Говорю тебе, Никитос! — Петька так увлекся рассказом, что аж лопату бросил наземь. — Этот мелкий, говорят, кандидат в мастера спорта. Михой его зовут. А Рогозин один против троих с ножами выступил!

— Лагутин! Курочкин! — строго одернул их идущий мимо офицер. — Вы снег лопатой убираете? Или языками? Живо за лопаты! И нечего училищным инвентарем разбрасываться!

Суворовцы Лагутин с Курочкиным, со вздохом взяв лопаты, принялись чистить огромный слой снега, выпавшего за ночь. Ну а я, вдоволь поржав над выдумкой «перваков», вытряхнул в мусорку ведро, полное картофельных очисток, и вернулся в училище.

Однако, как только я вошел в расположение, мое настроение всего за минуту упало ниже плинтуса.

— Чего приуныли, пацаны? — спросил я.

Пацаны хмуро повернулись.

— Было отчего… — хмуро сказал непривычно серьезный Тимошка Белкин.

И близнец сообщил то, от чего сразу расхотелось весело насвистывать и травить анекдоты:

— «Красотка» наша в больничке…

— «Красотка»? Ирина Петровна наша то бишь? — переспросил я.