Читать книгу - "Деньги не пахнут 4 - Константин Владимирович Ежов"

class="p1">– Значит, они устарели? – уточнил ведущий.

– Так жёстко говорить не стану, – ответ последовал мягче, но не менее язвительно. – Они упиваются прежними заслугами и не видят перемен. Вместо того чтобы оживить старые бренды, попросту распродали их.

Интервью оказалось коротким, чуть больше десяти минут, но вызвало эффект разорвавшейся гранаты среди мелких акционеров.

В сети заклокотали десятки голосов:

– Держаться до конца – вот правильная тактика.

– Ха-ха, я выиграл, потому что докупил акции на падении!

– Верю Акуле, добавляю ещё две тысячи долларов.

– Но двадцать восемь долларов за акцию – явный перебор…. Хотя он ведь разогнал "Office Depot" на 140% всего за год!

Белая Акула умел решать проблемы, и это было не пустое бахвальство. На его счету уже был громкий случай: бумаги "Office Depot" выросли с трёх с половиной долларов до восьми с лишним. Мог ли он повторить чудо снова? Многие уже начали строить такие надежды.

Но ещё важнее первого обещания оказалось второе.

– Когда ждать спецдивиденды?

– Неужели действительно выплатят по шесть долларов за акцию?

Мир мелких инвесторов жил по негласному правилу: главное – хотя бы выйти "в ноль". Институты, защищённые правилами и стоп-лоссами, безжалостно резали убытки на определённом уровне. А вот частники, в отличие от них, упрямо ждали отыгрыша, замирая в мучительном ожидании.

Большинство акционеров "Эпикуры" оказались как раз в этой ловушке. После продажи "Harbor Lobster" цена акций рухнула на двадцать процентов. Люди мечтали только об одном – вернуть утраченное. И именно это обещал Белая Акула: шесть долларов за акцию всего через пару месяцев.

Но условие было простым и жёстким – только если проголосовать за него.

– Как вообще голосовать на совете директоров?

– Проверь конверт в почте, ха-ха, просто отправь бюллетень до срока.

– А если через брокера – достаточно уведомить через систему.

Инструкции по голосованию хлынули в интернет-сообщества, будто по команде. Было ясно: это не стихийный порыв, а целенаправленная кампания "Shark Capital".

– Хочешь получить дивиденды – голосуй за Белую Акулу.

Фраза эта постепенно превращалась в лозунг. Но именно в тот момент, когда казалось, что настроение толпы окончательно сформировалось, новостные ленты ударили громом:

Эпикура приобретает Double Crab House

Заголовок вспыхнул, как молния.

– Покупка бренда? Да в такое-то время?

– Откуда деньги взяли?

– Неужели…?

– Деньги с продажи "Harbor Lobster"?

Так и оказалось: вся сумма, вырученная от сделки, ушла на новую покупку.

– А как же спецдивиденды?

– Эти деньги ведь обещали вернуть акционерам!

Шесть долларов на акцию, которыми манил Белая Акула, были фактически развеяны на глазах у публики. "Эпикура" показала полное пренебрежение его обещаниями.

Пока рынки гудели, как улей, компания объявила о своём первой официальной пресс-конференции.

Глава 2

День пресс-конференции начался с закрытого совещания – в комнате, наполненной запахом свежесваренного кофе и шелестом бумаг, собрались консультанты по сбору доверенностей. Эти люди походили скорее на политтехнологов, чем на юристов: их задача заключалась в том, чтобы выстраивать кампании и выцарапывать голоса акционеров, склоняя толпу к нужной стороне.

На экране вспыхнула диаграмма. Красные и синие линии, словно пульс на кардиограмме, показывали соотношение сил.

– До собрания остаётся шестьдесят дней, – заговорил главный стратег, щёлкнув пультом. Его голос резал воздух сухими нотками. – И, откровенно говоря, положение крайне неблагоприятное.

Цифры вспыхнули ещё ярче: 39,8% голосов прочно удерживала Shark Capital благодаря поддержке крупных держателей. В то время как объединённые усилия руководства, совета и союзников давали лишь жалкие 19,9%.

Почти двукратное превосходство.

– Оставшиеся сорок процентов остаются нейтральными: двадцать три у институциональных фондов, семнадцать – у частных инвесторов.

График сменился, показывая новые соотношения.

– Фонды пока воздерживаются, – пояснил стратег. – Они недовольны результатами управления, но не спешат поддерживать акул, которые требуют снести весь совет. Здесь есть шанс склонить чашу весов.

Сильный акцент прозвучал в его словах: институционалы могли ещё качнуться.

Но главное внимание было приковано к частным инвесторам.

– Обычно их влияние в подобных схватках ничтожно, – продолжал консультант, – но в этот раз всё иначе. Shark Capital вытащила их из спячки.

Мелкие акционеры, словно пчелиный рой, ожили, загудели, и теперь отследить их настроение стало невозможно.

– Голоса этих людей непредсказуемы. Сегодня они за, завтра – против. Никаких отчётностей, никаких следов. Они рассеяны, как песчинки, и до них можно достучаться лишь через кампании в медиа.

На экране появились скриншоты с форумов и соцсетей. Сотни комментариев дышали злостью и обидой.

"Продал акции на дне из-за Уитмера – и не верну назад!"

"Белая Акула обещал дивиденды, а эти снова обманули!"

Уитмера ненавидели. Он стал символом падения курса, а после отмены обещанных шести долларов на акцию раздражение переросло в ярость.

– Даже если фонды поддержат нас, – подытожил стратег, – без половины голосов частников не победить. Нужно любыми средствами остудить их злость и перетянуть хотя бы часть на свою сторону.

В комнате повисло напряжение, будто в преддверии грозы. Но выход всё же существовал – план, который больше походил на азартную ставку.

"Эпикура станет Netflix ресторанной индустрии" – вот лозунг, рассчитанный на жадное воображение мелких инвесторов. Сыграть на их страсти к азарту, на желании верить в чудо.

Идея была сильной, но, как и любой рецепт, требовала умелого повара.

– Ни в коем случае нельзя повторять ошибок репетиции, – предупредили консультанты.

Уитмер же и сам понимал: тогда его выступление собрало жалкие тридцать процентов симпатий. В углу стола он сидел бледный, сжатый, пальцы нервно перебирали ручку. На лбу выступили капли пота, словно в душной парилке.

Напряжение повисло тяжёлым грузом, но кто-то всё же нашёл в себе силы бросить ему спокойный взгляд и мягко улыбнуться – жест, больше похожий на тихое обещание: "Мы справимся".

"Всё будет иначе. Настоящее выступление не похожее на репетицию."

В этом и заключалась проблема: умение зажигать толпу никогда не входило в сильные стороны Уитмера. Именно поэтому и была придумана особая стратегия – тонкий ход, рассчитанный на то, чтобы компенсировать его слабость.

Последние наставления звучали негромко, словно заключительные штрихи перед картиной, но их прервал вежливый стук. В дверях показалась секретарша, в руках – тонкая папка, пахнущая дорогой кожей.

– Пора выходить, – тихо напомнила она.