Читать книгу - "Художник из 50х Том II - Сим Симович"

один из сотрудников через Крида. Заграничная роскошь в стране, где курили папиросы «Беломор» или махорку. Гоги вытащил пачку, повертел в руках. Красно-белая упаковка смотрелась в его комнате почти вызывающе.

Он извлек сигарету, покатал между пальцев. Табак был плотно набит, фильтр белоснежный. Даже не закуривая, можно было почувствовать другой, более мягкий аромат.

Чиркнул спичкой. Пламя осветило лицо на мгновение, отбросило тень на стену. Первая затяжка была действительно мягче привычных папирос. Дым шел легко, почти не першил в горле.

Гоги подошел к окну, приоткрыл форточку. Летняя ночь была теплой, безветренной. Где-то вдалеке тикали башенные часы, отбивая поздний час. В соседних окнах барака давно погасли огни — люди спали, готовясь к новому трудовому дню.

Он затянулся еще раз, выпустил дым в открытое окно. Серые клубы растворились в темноте. На востоке небо едва заметно светлело — до рассвета оставалось часа два.

Американская сигарета в руке советского художника. Символично. Еще вчера он был обычным жителем барака, а теперь… Теперь у него есть ключ от коттеджа, должность директора студии, перспективы роста. И сигареты, которые простым людям и не снились.

Гоги сел в кресло, не отходя от окна. Сигарета медленно тлела между пальцев, оставляя тонкую дорожку дыма. Он курил неторопливо, растягивая каждую затяжку. Время словно остановилось в этой маленькой комнате, где будущий директор анимационной студии размышлял о своей судьбе.

Пепел накопился — он стряхнул его в блюдце, служившее пепельницей. Серый порошок напомнил о быстротечности всего сущего. Вот и сигарета вскоре превратится в пепел, как и многое другое в этой жизни.

За окном проехала редкая машина, фары на секунду осветили противоположную стену барака. Потом снова темнота и тишина. Москва спала, не ведая о тех решениях, которые принимались сегодня в особняке на Кузнецком мосту.

Гоги докурил сигарету до фильтра, затушил о край блюдца. Белый фильтр почернел, стал обычным окурком. Он посмотрел на пустую пачку — осталось еще штук пятнадцать. Хватит надолго, если курить экономно.

Спать не хотелось. Слишком много мыслей крутилось в голове, слишком много перемен навалилось за один день. Он встал, прошелся по комнате, снова подошел к окну.

Небо на востоке становилось все светлее. Звезды блекли одна за другой, уступая место рассвету. Где-то там, за горизонтом, начинался новый день. День, когда он поедет смотреть коттедж в Переделкино, день, когда начнет осваивать новую должность.

Гоги достал из пачки еще одну сигарету. Зачем экономить? Завтра у него будет другая жизнь, другой статус. Может, и сигареты будут поставляться регулярно.

Вторая сигарета тлела так же медленно. Он курил и смотрел, как розовеет небо, как постепенно проступают контуры далеких домов. Рассвет был мирным, обычным. Никто не знал, что в мире стало на одного конформиста больше.

Первые лучи солнца коснулись окна напротив. Золотистый свет разлился по двору, осветил веревки с бельем, скамейки, где вечерами сидели соседки. Обычный советский барак встречал обычное советское утро.

Но для Гоги это утро было особенным. Последним утром в старой жизни. Он докурил сигарету, затушил окурок рядом с первым. Два белых фильтра в блюдце — как два периода жизни.

Солнце поднималось выше, заливая комнату теплым светом. Где-то зазвонил будильник — кто-то из соседей собирался на работу. Начинался новый день, полный новых возможностей и новых компромиссов.

Гоги закрыл форточку, убрал пачку сигарет в карман. Пора было собираться. Директор анимационной студии не мог позволить себе опоздать в первый рабочий день.

Глава 2

Мосфильмовская улица встретила Гоги шумом грузовиков и запахом свежей краски. Семен Петрович остановил автомобиль возле невзрачного двухэтажного здания, больше похожего на заводской цех, чем на будущую кинематографическую студию.

— Приехали, товарищ Гогенцоллер, — объявил водитель, выходя открывать дверцу.

Гоги огляделся. Территория была огорожена новым забором, у входа стоял пост охраны. Рабочие разгружали какие-то громоздкие деревянные ящики, на которых виднелись надписи «Осторожно — оптика» и «Верх». Пахло опилками, машинным маслом и ожиданием чего-то нового.

У входа его ждала немолодая женщина в строгом костюме с папкой под мышкой.

— Товарищ директор? Антонина Ивановна Федорова, ваш заместитель по административно-хозяйственной части. — Она протянула руку для рукопожатия. — Если готовы, проведу экскурсию.

Внутри здание оказалось просторнее, чем выглядело снаружи. Высокие потолки, большие окна, бетонный пол В воздухе висел запах сырости и новизны.

— Здесь планируется монтажный цех, — Антонина Ивановна показывала рукой в разные стороны. — Там — аппаратная для озвучивания. А вот это будет главная гордость — съемочные павильоны.

Они прошли в огромный зал, где рабочие собирали странные металлические конструкции. Гоги узнал в них штативы для камер, но размеры впечатляли — некоторые достигали потолка.

— Мультстанки, — пояснила заместитель, заметив его взгляд. — Для покадровой съемки. Каждый кадр фотографируется отдельно, потом при проекции создается иллюзия движения.

— А сколько таких кадров в минуте фильма?

— При стандартной частоте — тысяча четыреста сорок. Представляете объем работы?

Гоги представил. Для десятиминутного мультфильма нужно было создать более четырнадцати тысяч рисунков. Масштаб задачи начинал доходить до него.

В следующем помещении их встретил мужчина в рабочем халате, весь перепачканный чернилами.

— Виктор Семенович Елисеев, заведующий производством, — представилась Антонина Ивановна. — Наш главный технолог.

— Очень рад, товарищ директор! — Елисеев вытер руку о халат, пожал руку Гоги. — Как раз настраиваем печатную машину для изготовления целлулоидных листов. Видели когда-нибудь, как делается мультипликация?

Гоги честно покачал головой.

— Тогда покажу основы! — Елисеев оживился. — Смотрите: сначала художник рисует персонажа на бумаге. Потом этот рисунок переводят на прозрачный целлулоид специальными красками. Целлулоид накладывают на фон, фотографируют. Потом чуть-чуть меняют позу персонажа, снова фотографируют…

Он показывал жестами, словно дирижировал невидимым оркестром.

— А фоны? — спросил Гоги.

— Фоны рисуют отдельно, на плотной бумаге или картоне. Один фон может использоваться для нескольких сцен. Экономия, понимаете? Зачем рисовать один и тот же лес сто раз?

Они поднялись на второй этаж. Здесь располагались кабинеты сценаристов, художников, режиссеров. Большинство помещений были еще пусты, пахли краской и свежими досками.

— Кадры уже подобраны? — спросил Гоги у Антонины Ивановны.

— Частично. Есть несколько опытных аниматоров с «Союзмультфильма», молодые выпускники ВГИКа. Но основной состав еще предстоит набрать. — Она