Читать книгу - "Возвращение демонического мастера. Книга 8 - Антон Романович Агафонов"

— Мейли.

— Да?

— Мне нужно больше информации.

— Больше?..

— Расскажи всё, что ты знаешь о внутренних политических дрязгах первого витка.

— Это будет долго… — она немного растерялась. — И я не уверена, что могу рассказать тебе прямо совсем всё…

— А ты попробуй. Расскажи про свой дом, чем он владеет, с кем враждует и так далее.

— Ох…

Дальнейший разговор шел долго. Мейли только о своем доме рассказывала больше часа, а затем ещё три — про его основных союзников и друзей. Частенько девушка запиналась, ей требовалось некоторое время, чтобы что-то вспомнить, а некоторые вещи она либо не помнила, либо не знала вовсе. И я всё это записывал.

Как только она закончила со своим домом, то попросил её переключиться непосредственно на Лордов, рассказать о том, как именно они правят, и тут меня ждал некоторый сюрприз.

— Они не правят.

— Что?..

— Они не правят, Нейт. Лорды, они… как мудрые старцы. Наставники и защитники, но не они ведут внутреннюю и внешнюю политику Столицы. Первым витком правит Сенат, состоящий из представителей всех великих домов и избранных малых домов. Каждый из Лордов тоже присутствует там, но как равные представители. Их голоса весомы, но не имеют абсолютную власть.

— Это… странно. Я всегда считал, что в Небесной столице царит культ силы, что Лорды сильнейшие, потому они и правят.

— Когда-то давно так и было, но когда Лорд Справедливости ушел в Бездну, Лорд Закона установил новые порядки, учредив Сенат, посчитав, что для одного человека это слишком большая власть. Поэтому я и говорила, что Вечная Божественная Гвардия — это третья сторона, она служит Сенату, а не Лордам или лично представителям.

— И Лорда Справедливости это действительно устраивает?

Мейли замолчала, задумавшись, а затем покачала головой.

— Нет. Я не так сильно знакома с политикой дома в Сенате, но отец не раз говорил, что Лорд Справедливости хочет большего. Он и так создал вокруг себя целый культ с праздниками, фестивалями и прочим. Многие Ордена чтят Лорда Закона, следуя его заветам, но простой люд чаще всего слагает истории именно о Лорде Справедливости.

Я кивнул, соглашаясь. О Лорде Закона ходило не так уж много историй, по крайней мере, в моих краях. На одну историю о Законотворце приходит десяток историй о борце за Справедливость. И я понимал, откуда это идет. Закон суров, и даже то испытание, которое я проходил в храме Рю, с Днем Воздаяния, это показатель суровости законов. Мальчик, женщина, старик — они могли бы обрести второй шанс, помочь друг другу подняться, но вместо этого их ждала смерть. Потому что таков закон. Зачастую простые люди, особенно познавшие голод, не имели выбора, и им оставалось либо украсть еду, преступая закон, либо умереть. И в таких ситуациях Справедливость была куда милее Закона.

— В Сенате уже не один десяток лет ведется дискуссия о том, что им нужен лидер. Председатель, первый среди равных, у которого будет возможность качнуть чашу весов в то или иное направление.

— Лорд Справедливости.

Мейли кивнула.

— А Лорд Закона?

— Поговаривают, что он хочет отойти от дел.

— Почему?

— Никто не знает. Отец говорит, словно тот потерял интерес ко всему этому, и то ли хочет перейти на следующую ступень возвышения, если такая вообще существует, то ли взять меч и отправиться в Бездну на последнюю битву. Я слышала, что последние несколько лет он медитирует на холме Вечной Битвы,и ждет чего-то. Возможно, воли Духа Спирали.

— В таком случае, у твоего дома некоторые проблемы, — отметил я. Если Лорд Закона уйдет, то фракция Мейли останется без главного столпа, а это, в свою очередь, развяжет руки соперникам.

— Да, — кивнула она. — И поэтому я стараюсь об этом особо не думать.

Девушка хихикнула и откинулась на землю. Ещё вначале нашей беседы, решив, что стоя обсуждать политику не очень-то удобно, создал нам небольшую полянку с покрывалом и закусками, которые призвал из хранилища. Так мы и болтали, сидя на покрывале и время от времени угощаясь едой и вином.

— Давай закончим на сегодня, — решил я, видя, что девушка немного притомилась от столь долгой и продуктивной беседы.

— Ага, а то у меня уже мозги кипят от этого разговора.

— Мейли?

— М? — она, все ещё лежа, повернула голову в мою сторону.

— Извини, если задел твои чувства относительно учителя. Я как никто знаю, насколько такая фигура может быть важным ориентиром в жизни, и очернять её, ничего не зная, было некрасиво с моей стороны.

— Очень рада, что ты это понял, — Мейли полностью удовлетворилась моим извинением. — Кстати, ты заметил, что наши посиделки очень похожи на свидание?

— Тебе кажется, Мейли, — усмехнулся я.

— Правда? А ты посмотри! Ты и я, вдвоем, на лоне природы, сидим и наслаждаемся вином и компанией друг друга. Я вон совсем захмелела, — и изображая это, девушка слегка распахнула ханьфу, отчего мне открылся даже слишком хороший вид на впадинку между её грудей. И ведь она делала это специально, отлично понимая, что это неприлично. — Жарко как-то стало…

На её полуобнаженную фигуру я уже вдоволь успел насмотреться, но почему-то именно сейчас мне было тяжело отвести взгляд. Это было странно, немного раздражающе, и я никак не мог найти этому причину. Что изменилось за последние месяцы?

Самым логичным было бы то, что я просто стал взрослым, молодым парнем с бурлящей кровью, но тогда почему мне была безразлична Мейли во время нашего путешествия? А сейчас, при разговоре о свидании, я отметил, что сердце стало чаще стучать.

Мейли приподнялась и подсела поближе, практически коснувшись своей рукой моей. Ещё пара миллиметров, и её мизинец коснется моего. Ханьфу по-прежнему раскрыто гораздо сильнее, чем позволяли нормы приличия, и я не мог не заметить, как взволнованно вздымается её грудь.

Может, она меня чем-то опоила? Нет, не думаю… На меня не подействовали сильнейшие яды секты Несокрушимого Алмазного Солнца, и я сильно сомневаюсь, что у Мейли могло заваляться «любовное зелье». Да и на технику это похоже не было, с моей энергетической структурой однозначно всё было в порядке, и никакого внешнего воздействия я не замечал.

Я влюбился в Мейли?

Нет!

Часть меня просто отказывалась это признавать, учитывая всё пережитое,