Читать книгу - "Возвращение - Владимир Паюков"

удивлённо воскликнул капитан. – Мы столько лет сотрудничаем с огромной пользой друг для друга. Мой экипаж не знает проблем с провиантом, а вы, мой друг, богаты и знамениты! У вас два дома в Лондоне, огромное поместье в Стратфорде, почёт и слава! Что вас не устраивает?

– Только одно: всё это мною не заработано и не заслужено. Когда мы встретились, я был молод и глуп и считал, что человеку для счастья нужно не так уж много: богатство и слава. А сейчас я понял, что человек может быть счастлив лишь тогда, когда он живёт в полном душевном равновесии и согласии с самим собой. А какое может быть равновесие, когда я знаю, что все мои пьесы написаны вами, а успехи в бизнесе продиктованы вашим помощником?! Я никто, ничто и звать меня Никак. Я полный ноль, как говорит моя жена. А вы говорите – самоуважение… Вдобавок ко всему последний год у меня очень болит желудок. Лучшие лондонские врачи нашли у меня опухоль, которая через три-четыре года сведёт меня в могилу. И оставшееся у меня время я хочу провести с семьёй, на природе, без всяких забот и волнений.

– Господи, всего лишь опухоль! Мы вылечим вас. Выпьете бокал лечебного эликсира – и забудете и про свою болезнь, и про мрачные мысли. Весь ваш пессимизм – это следствие переутомления и болезни. Конечно же, вам нужно годик пожить на природе, отдохнуть, а болезнь мы вылечим прямо сейчас – одной таблеткой.

– Нет. Я добрый католик и не приму от вас никакой помощи. Пусть всё будет так, как угодно Богу. Я уже давно подозреваю, кто вы! И вы неспроста крутитесь возле меня столько лет: вы явились сюда за моей бессмертной душой! В Германии есть легенда о докторе Фаустусе, который продал душу дьяволу и жестоко поплатился за это. Но я не бедняга Фаустус, вам не удастся меня охмурить! Это наша последняя встреча, прощайте.

Шекспир ушёл, а астронавты долго сидели молча, забыв про еду.

– Бедный Вильям! – вздохнул наконец капитан. – Нельзя быть таким впечатлительным. Переживания и суеверия сживут его со света.

– Ну, не такой уж и бедный, – усмехнулся помощник, – колье, подаренное им любовнице, стоит десяток годовых бюджетов того молодого человека, которого мы встретили на берегу реки двадцать три года назад.

– Это был прощальный подарок любимой женщине, не будь таким чёрствым и толстокожим, Иван. Меня немного утешает только одно: ему будут завидовать поколения драматургов, а его слава переживёт века.

– И заметьте, капитан: незаслуженно переживёт! Истина в том, что все эти произведения написали вы, а бессмертие и слава достанутся ему!

– Истина в том, что мы провели тысячи часов, помогая друг другу. Я придумывал и записывал сюжеты, а он вносил в них неизвестные мне подробности и расцвечивал тонким юмором и знанием жизни. Мы дополняли друг друга, и он совершенно напрасно несправедливо преуменьшает свою роль в написании пьес. А в их режиссуре, рекламировании и постановке ему не было равных.

– Вы просто расчувствовались, капитан, узнав о его болезни. Согласитесь: то, что делал Вильям, мог бы сделать под вашим руководством любой энергичный и умный молодой человек. Давайте смотреть правде в глаза: заслуги Вильяма не так уж и велики.

– Ты произнёс слово «истина». А в чём она? В том, что пером по бумаге водила моя рука, когда актёры театра «Глобус» дружной компанией создавали великие пьесы для своего театра? Творили, смеясь и крича, дополняя и перебивая друг друга! Всё это наши совместные произведения – нельзя выделить кого-то, сказав: перед нами автор. Истина в том, что мы будем жить и радоваться солнцу, щебету птиц, тёплому, ласковому ветерку; будем любить женщин. А Вильям, пройдя страшные мучения, упокоится в земле. Будем же милосердны и хотя бы таким пустяком, как авторство, поможем ему смириться с преждевременным уходом. Что есть имя автора? Просто сочетание букв. Ни один человек, прочитав его, не представит себе, чем автор жил: кого любил, кого ненавидел, почему не спал по ночам, что ел на обед в день рождения друга. Возможно, до потомков не дойдёт ни одного портрета Вильяма и никто даже не будет знать, как он выглядел. Слава – очень относительный и эфемерный продукт, мой друг, – вот в чём истина!

– Наверное, вы правы, капитан. А теперь о главном: после того как наши астронавигаторы дали полную гарантию точности вывода корабля к точке перехода, мы наконец-то можем вернуться домой. На какое число можно назначить старт?

– Это решать тебе, капитан. Я не оговорился: сегодня утром я сделал запись в бортовом журнале о том, что ты назначаешься капитаном «Асгарда». А я остаюсь на Земле, мне здесь хорошо и комфортно. Я всегда был немного авантюристом, а это время идеально подходит для меня.

– Капитан, мне рано занимать такую высокую должность, я не готов!

– Всё будет в порядке, Иван. Не боги горшки обжигают, ты справишься.

– Шеф, за двадцать три года я перечитал все книги твоей библиотеки, но ни в одной я не встречал богов, обжигающих горшки!

– На свете, друг Иван, сотни и сотни книг, которые тебе ещё предстоит прочесть! Я завидую тебе белой завистью: у тебя впереди столько открытий, размышлений; столько путешествий по великой стране – стране, которая ждёт тебя на полках библиотек! Да, одна маленькая просьба. Перед стартом подбрось меня до Флоренции, там живёт Галилео Галилей – механик и астроном. Мне бы хотелось подискутировать с ним о природе комет и причине приливов. А благодатный климат Средиземноморья, может быть, наконец-то разгонит мою застарелую и так надоевшую мне хандру.

Пятая попытка

1

Виктор с наслаждением вытянулся во весь свой немалый рост, напряг мускулы и окончательно проснулся. Солнечное летнее утро обещало жаркий, радующий курортников день. В открытые окна потоком вливался пока ещё прохладный морской воздух, напитанный ароматом цветущих растений, и доносился шум просыпающегося города.

Понежившись в постели, Виктор в который раз подумал: «Как хорошо, что пятнадцать лет назад отец купил гостиницу в этом южном городе! Теперь и работаешь, и отдыхаешь одновременно. Весь день занят, но постоянно находишься в таких условиях, о которых целый год мечтают люди, приезжающие сюда на две-три недели». Улыбнувшись своим мыслям, он поднялся и, разминая руки и шею, подошёл к окну. На голубом небе ни облачка, синее море подёрнуто дымкой у горизонта, а на лазурной синеве – белая громада многопалубного парома, заходящего в порт. Классическая картина, которая каждое погожее летнее утро видна из окна его