Читать книгу - "За день до нашей смерти: 208IV - Alex Shkom"

вниз. Из тьмы, из самой непроглядной темноты и самых отдаленных углов, на него смотрели глаза. Десятки, сотни полуразложившихся глаз, шевелящихся в темноте, груды бесполезных конечностей, которые служили пропитанием, и облака смертельно опасного вируса, осевшего слоем пыли и грязи на стенах помещения. Мужчина пытался вырвать слабые молитвы из своего рта, но стиснутые напрочь от боли зубы не давали ему сделать даже этого.

— Смотри на них — матки Поколения Три… — прошептал Уилл. — Проиграешь — я просто скину твой тёплый труп им на пиршество — достойное мясо таким тварям, как они. Если верить книгам, то мозг человека ещё шестнадцать секунд после смерти продолжает жить, — ты успеешь пожалеть обо всём, что сотворил, если ещё не нашёл свободной минутки для этого. Но если выиграешь и останешься жив… Я спущу тебя вниз на этой же грёбаной веревке, от которой так зудит твоя шея, оставлю там и буду… смотреть, — он приблизился к лицу Смита настолько, насколько возможно. — Вглядываться всей своей чёрной душой в то, как ты корчишься в агонии, умоляя меня убить тебя, как клетки паразита жадно проникают в твой организм, мутируя и принося тебе адскую боль в рекордно короткий срок. И если… Если тебе не повезёт, то ты потом станешь парализованным перебежчиком — ещё целый год, а то и больше будешь наблюдать за тем, как другие ходячие, что проходят сюда через щель в стене, подпитывают твою смерть и уходят, в то время как ты сам будешь гнить изнутри без возможности шевельнуть даже зрачком своего глаза, а твоё тело будут медленно поглощать корни, обвивая и переваривая его живьем!.. — взяв перерыв, чтобы перевести дыхание, он продолжил: — Ну что, Смит Джефферсон, сыграем?

— С-с-слушай, — едва слышно и очень хрипло заговорил раненый в то время, как убийца вращал барабан, — Ли, я всё понял… Прошло тридцать лет, и я давно осознал свою ошибку. — Барабан остановился, и за спиной Смита не было слышно ни звука. — Клянусь, Ли! Пожалуйста… Это было так давно… Ты не можешь! Не можешь так поступить! За последний десяток лет я пальцем не тронул ни одного ребёнка!

Сзади послышался щелчок. Джефферсон вскрикнул и закрыл глаза, но ничего не произошло. Рассвет всё так же разукрашивал облака в огненные тона, а ветер всё так же развевал его кудрявую седину. Через несколько секунд он вновь услышал знакомый треск — барабан был снова во вращении.

— Хотя бы… просто убей меня быстро. Мать твою, я заплачу сколько угодно лишь за то, чтобы не гнить среди них! — в ответ ему следовала тишина. — Да послушай же меня, Ли! — вскричал тот. — Я ведь дал тебе шанс! Дал! Я не пристрелил тебя прямо там, рядом с твоим отцом! Я подарил тебе жизнь!

Щелчок… щелчок… щелчок… щелчок. Позади Смита раздался громкий смех, а ему под ноги упал пустой барабан из револьвера. Огромные капли покатились по щекам старого сектанта. В агонии он попытался ещё несколько раз попросить о пощаде, но лишь всхлипы и стоны выходили из его напряжённого горла.

— Никогда не называй меня «Ли», — резко посерьёзнел Уильям и, схватив своего врага за плечо, приблизился к его лицу. — Ненавижу.

— П… Про…

— Знаешь, я никогда не хотел иметь с тобой ничего общего, Смит, желал вычеркнуть всё, что было до и после встречи с тобой сильнее всего на свете. Но теперь нахожу, что кое в чём мы с тобой всё-таки похожи… Отвратительно, да?.. Видишь ли, в тот момент, когда ты пристрелил моего отца, единственное, чего я хотел, — смерти, — наёмник на секунду взглянул на оружие. — Твоей или моей — это уже неважно. Но ты не дал мне и этого. А знаешь, чем я отвечу тебе?

— Не надо… — сквозь слёзы попросил старик. — Не надо…

Хантер высунул горсть патронов из кармана, поднял с пола пустой барабан и начал его заполнять. Медленно, но уверено каждая пуля становилась на своё место. За эти секунды в голове раненого чернокожего пронеслась вся жизнь. О, сколько предположений он сделал о том, что же с ним будет, сколько догадок и надежд… Но всё это развеялось ровно в тот миг, когда четыре выстрела прогремели в воздух, а пистолет с двумя пулями попал Смиту во внутренний карман у сердца.

— Ровно столько пуль из этого же пистолета ты подарил моему отцу. Приятного полёта!

В голове Джефферсона потускнело. Какой-то знакомый, но неприятный гул заполнил всё его сознание. Он даже не заметил, как его тело накренилось над пропастью и начало медленно падать вниз. Верёвка всё ещё тянулась за ним. Стоило бы Уильяму схватить её или привязать к арматуре, как шея старика непременно бы сломалась под грузом его же собственного тела. Но нет. Он всё летел. Падение казалось ему куда более долгим, чем весь этот путь, который он проделал к забытому городу Хоуп — бесконечно долгим, бесконечно страшным, бесконечно болезненным. Но, к счастью или к сожалению, всему в этом мире приходит конец.

Спина треснула при падении, принося и так раненому невыносимую боль. Хребет наверняка был сломан, ребра трещали, а таз был вывихнут. Адреналин пульсировал в венах и разгонял кровь по всему организму. Облако вируса поднялось над тьмой и заполонило воздух. Вдох. Смит буквально чувствовал, как паразит забивает лёгкие и разбредается по организму через кровь. Сквозь с болью открытые глаза старик увидел Уильяма, который склонился над пропастью и улыбался в темноту. Руки болели. Болели при каждом сгибании пальца. Но он, раненый и переломанный, потянулся в карман своего пиджака и достал оттуда револьвер. Мысли Смита наверняка путались. В сумбуре из мучений, агонии и желания жизни, в котором находились его тело и разум, главенствующее место, как позже решил для себя Уилл, заняла она — та, которая так типична ему и всем, кто остался после него, — месть.

Ладони тряслись. Сильно тряслись. При малейшем колебании воздуха прицел уводило то вправо, то влево, но он выжидал. Целился, даже не замечая, что кто-то медленно подползает к нему из темноты. Прозвучал выстрел. А за ним еще один. Фигура Хантера неподвижно стояла над пропастью, а его улыбка стала ещё шире, чем была. Смит со слезами взглянул на своего убийцу и через непонятные крики заражённых услышал лишь одно тихое слово:

— Промазал.

Чья-то рука коснулась раны пленника и