Читать книгу - "Альтер эво - Анастасия Александровна Иванова"

– …И всем надо в подвал. Медом вам там намазано, в подвале?

Они обходят дом с другой стороны – мимо кустов, мимо груд битого кирпича, какашек и ампул.

– В подвале больше шансов найти того, кто мне подойдет.

Озвучивать эту мысль было совершенно не обязательно: худой тип задал риторический вопрос. И даже нежелательно, поскольку ты ведь вроде как в тайне все делаешь, Майя, ну где твоя голова. Однако мысль явно производит впечатление, потому что тип останавливается, не выпуская ее локтя, и смотрит на нее, как собака на неожиданное явление – быстрым движением склонив голову набок.

– Того, кто тебе подойдет? – повторяет он уже другим тоном.

Нет уж, дудки. Теперь Майя будет молчать, как провалившийся резидент.

Худой досадливо дергает головой и вдруг замирает. Он не сводит с Майи глаз, но впечатление такое, будто он где-то не здесь – резко ушел в себя или что-то вроде того. Это длится не больше секунды. Потом в глазах похожего на Эль Греко типа всплывает какое-то новое выражение.

– Я смогу тебе помочь, – нарушая затянувшееся молчание, медленно произносит он. – Только в следующий раз приходи в нормальное рабочее время. Днем. И, пожалуйста, без этого. – Он коротко мотает головой, указывая на Майину правую руку.

Майя чувствует жар на щеках. Защитная реакция заставляет ее обвести глазами окрестности. Октябрь. Густые сумерки. Пучки жухло-зеленой травы в щелях асфальта у нее под ногами к утру непременно заиндевеют и будут торчать колючими посеребренными вихрами.

Ясно, понятно: это такой юмор Вселенной. Надо было дойти до ручки, решиться удалить человека – и тут же на тебе: «пожалуйста», «могу помочь». Эль Греко качает головой – движения у него плавные и расслабленные, точно у водорослей в толще воды. Выражение лица нейтральное и чуть-чуть нездешнее – отстраненное. И теперь он слегка улыбается?

Знает. Потому и улыбается. Она – удалить человека, ага. Глупость с самого начала, и вот зачем, скажите на милость, она сюда сунулась?! Ствол в ганшеринге взяла, ну что за курица…

Эль Греко плавно поднимает руку, словно хочет ободряюще похлопать Майю по плечу, но не касается ее. Рука зависает в воздухе.

– Знаешь, возвращайся послезавтра. В три, – понимающим тоном разжевывает он, а потом спокойно поворачивается к ней спиной и скользит обратно, откуда они пришли.

Майя машинально смотрит ему вслед, затем оборачивается – в том конце дома, до которого они почти дошли, тоже есть подворотня. По странному стечению обстоятельств сейчас и оттуда слышится звук, издаваемый блюющим человеком. Ну… Ладно.

С отвращением запихнув зиг-зауэр обратно в карман, Майя идет к подворотне – на звуки радости и веселья.

* * *

Марк засыпал долго и мучительно: для того, чтобы бесчувственным бревном вырубиться на диване, он явно недо-, а для того, чтобы мягко окунуться в целительные воды сновидения, определенно пере- пил.

– Почему же… гонец не безвинен?

Перед глазами носились электрические картинки, яркие аморфные пятна, выплески музыки из динамиков. Вот он, придурок, в приступе чувствительности задействует мышечную память, чтобы набрать Селену, слышит в ответ, что номер неверный, и тупо смотрит на телефон. Вот наваливается на стойку и тычет в Керамбита пальцем, и кажется, что нет ничего важнее, как подловить того на логической дыре в рассуждениях.

– Потому, – назидательно говорит Керамбит, зеркаля его позу и тоже нацеливая палец, – что не надо работать на мудаков. И еще потому, что информация есть грозное оружие, а незаконная транспортировка оружия еще в древние допаладиновые времена считалась – и совершенно правильно – деянием аморальным и наказуемым…

Убийство – это вспышка, крутится где-то в голове Марка. Смерть – яркое пятно, узел, неизменное событие, смерть – это веха в инфосреде, верстовой столб… Что за верстовой столб? Откуда такое словосочетание? А, пофигу. Значит, убийство, да… Убийство – еще ярче. Нарушение ткани. Маячок. К убийству всегда можно вернуться.

Когда-нибудь точно книгу напишу, крутится в голове Марка на виртуальной второй вертушке.

– А-а… Если бы ты знал, что конец света? – Марк трет виски, пытаясь собрать мысли в кучу. – Вот прямо завтра. Ты бы не предупредил?

Керамбит улыбается так, что выплеснуть бы ему «Сапфир» в рожу.

– А че, стало бы лучше?

Марк выплескивает «Сапфир» себе в рот.

– Не, брат. Я бы не предупредил, даже если бы нашел таблетку от конца света. Потому как, раз я нашел ее один, значит, остальным она не предназначена. Значит, они к этому знанию не готовы. Были бы готовы – все были бы в курсе. Что сахар жрать вредно, все же знают? Вот, стало быть, это знание нам по возрасту, а то – еще нет.

Таблетка от конца света – это сильно, думает Марк, надо будет назвать так книгу. Одну из. Какую-нибудь.

Ну и кто вот тут мудак, думает Марк.

– А плесни еще, – говорит Марк.

К стойке приближается кто-то из посетителей, и хозяин со всей учтивостью переадресует его к настоящему бармену, а сам высыпает в вазочку банку маринованных оливок и подталкивает к Марку. «Сапфиры» складываются в драгоценное ожерелье в желудке, и Марк начинает чувствовать себя неуязвимым и почти богоподобным и, кажется, соображает, как подловить стервеца:

– А вот вера, брат Керамбит? Вера у всех разная. Получается, ты… кто-то ошибается, так? Получается… Что получается? – Марк чрезмерно глубоко задумывается, едва не клюет носом, встряхивается. – Когда кто-то владеет неверной информацией – это как?

Сквозь туман перед глазами фотокарточкой просвечивает застывшая картинка – вспышка безумия в глазах Керамбита, его рука на горлышке тяжелой квадратной бутылки, – и Марк запоздало понимает, что перебрал, что драгоценные камни пробудили в нем суицидальные наклонности, отчего он грязным пальцем полез к Керамбиту в религиозное чувство, и что сейчас все пойдет под откос.

Но – нет, показалось.

– Кто тут профессионал, бль? – рассудительно говорит Керамбит, убирая бутылку подальше от Марка. – Не бывает неверной информации. – Шпажкой он закидывает в рот оливку. – Либо она верная, и тогда она – информация, либо она не информация вовсе. Я в шоке: мне тебя учить, что ли?

«В точку. Я тоже в шоке».

Ну и естественно, заслышав в голове этот синтезированный памятью голос, Марк понял, что дальше веселья не будет. Чертово суперэго: ни в какую не дает расслабиться. Он попросил владельца вызвать машину, навестил комнату для господ, вернувшись, преувеличенно душевно поблагодарил и двинулся на выход, слыша, как Керамбит негромко сообщает словно бы сам себе:

– А вера, брат, ни-ка-кейшего отношения к информации не имеет.

1. Кажется, я вижу то, чего нет