Читать книгу - "Медуза - Джесси Бёртон"

– На задании?

Персей тихо хмыкнул.

– Типа того.

Я не видела ничего плохого в том, чтобы описать ему дом, в котором прошло мое детство. Мои сестры перестали о нем говорить, возможно, потому, что боялись еще больше расстроить меня. И пускай это всего лишь слова, вернуться в родные края так приятно…

– Там, где я росла, было очень много воды, – попыталась я начать хоть с чего-то, чтобы вспомнить жизнь на Краю ночи. – В каждом глотке воздуха – морская соль. Повсюду ручьи, реки и моря – кругом одна вода и волны. – Вспоминая место своего рождения, я почувствовала, что оживаю.

– Ты часто плавала? – спросил Персей.

– Постоянно! И так скучаю по этому. Мне хочется однажды вернуться туда на лодке.

– У меня есть лодка. Мы могли бы пройти под парусами по бухтам.

– Это… сложно.

– Сложно? Я думал, ты морячка.

– Да, – ответила я. – Как я уже говорила: это Край ночи. Большинство местных жителей, отправляясь на рыбалку с сетями и копьями, не уплывали далеко от берега, а наблюдали за проплывающими мимо кораблями, паруса которых трепетали под напором ветра. Но не я.

– Ты говоришь, как поэт, – произнес Персей, – поэт моря.

– Позволь мне рассказать о воде, – сказала я, а мое сердце уже переполнилось чувствами. – Она могла злиться, когда хотела. Она опускалась и поднималась, была белого цвета и цвета индиго, катясь поверх дельфиньих голов или тех русалочек, что уплывали с Посейдоном… – Я замолчала, моя кожа похолодела, голос стал хриплым, и сердце замерло. Я три года не произносила имя морского бога вслух и растерялась. На глаза навернулись слезы, в горле запершило, участился пульс, ладони вспотели, закружилась голова, я испугалась, что упаду. Посейдон… Его скользящая масса и ярость, его сила.

Я закрыла глаза. «Ну же, Медуза, – сказала я себе, – ты сильнее этого». Мои змеи окружили меня, словно ореол поддержки, но я не чувствовала себя сильной.

– Мерина? – сказал Персей. – Ты в порядке?

Я почувствовала столкновение двух условных «я» – новой и старой, обремененной и беззаботной, безобразной и прекрасной. Как это может сосуществовать одновременно? Я прижала к себе Аргентуса и глубоко вдохнула.

– Да-да, – соврала я, – все хорошо.

Я наблюдала за волнообразными движениями своих змей, мой пульс замедлился, и я ощутила нечто новое: нить мерцающего света протянулась от низа живота вверх по спирали к горлу. Возможно ли, что Персею на самом деле… было не все равно?

– Солнце робело на Краю ночи, – продолжала я. – Здесь оно ощущается как палящее наказание, а раньше мы находились на лунной земле, звездной земле, небо которой было усыпано нашими судьбами. Персей, ты когда-нибудь видел настоящий лунный свет?

– Честно говоря, не могу ответить.

– У него другая яркость. Когда полумесяц превращается в монету, не нужны ни фонарь, ни огонь в очаге. А песок на берегу кажется узкой полосой из олова. На скалах живут зайцы – словно серебряные безделушки, скрытые в шкатулке с драгоценностями из гладкой травы. Прохладный воздух. Небо становится темно-синим, превращаясь в мрачное убежище. Всегда дует ветер – услада для беспокойного сердца. Тайное место. Я до сих пор его помню.

Персей замолчал.

– Я хотел бы увидеть его, – наконец заговорил он. – Ты там родилась?

– Да, недалеко от скал и зайцев. Мой папа – морской бог, а мама – морская богиня. Они вернулись обратно в воду. А две мои старшие сестры – Стено и Эвриала, с которыми я живу здесь, – остались со мной на суше. Они всегда заботились обо мне.

– Так ты… бессмертна?

– Нет. Во мне нет ничего бессмертного. А вот Стено и Эври – да.

Я услышала, как Персей пересел на землю.

– Можешь представить, каково это – знать, что будешь жить вечно? – спросил он. – Можешь ли представить себя настолько другой?

Я коснулась своих змей, пока те дремали.

– Нет, – ответила я, – не могу. – И я поблагодарила звезду, благодаря которой мои змеи решили не шипеть и не корчиться. Надеялась, что присутствие Персея успокоит их и они смогут разглядеть в нем друга.

– Я такой же, как ты, – признался Персей.

Я рассмеялась.

– Чем же ты похож на меня?

– Я с рождения знал, как погибну. Я тоже смертный.

– Но ты не можешь знать, к чему ведет тебя жизнь.

– Этого не должны знать ни ты, ни я, – ответил он. – Это право любого новорожденного, любого мужчины и любой женщины.

Его разум окутывал меня, как благовония, наша беседа шла непринужденно. Я сделала глубокий вдох с отчаянной благодарностью. Закрыла глаза и представила, как Персей протягивает руку, чтобы коснуться моего лица. Когда в последний раз со мной так разговаривали? Слишком давно, слишком. А может быть, никогда.

Все мы родом из детства – страны, которую невозможно показать на карте. Пока я описывала Персею мой старый дом, я вспомнила первые четырнадцать лет своей жизни. Какой невинной я была, как гуляла под луной со своим щенком Аргентусом, скакавшим рядом со мной на своих длинных лапах и отпугивавшим зайцев, которые трепетали от страха в камышах. Как я мечтала, что однажды выйду замуж за такого человека, как Персей.

Я была дружелюбным, задумчивым ребенком, который заправлял волосы за уши, прочесывая берег в поисках морских звезд, чьи белые животы словно приветствовали ребенка, собирающего их. Я пела песни с мамой, которая время от времени выходила из моря. Я помогала Стено и Эвриале плести сети, и мы втроем отправлялись в глубь канала между Краем ночи и остальной частью Океана, чтобы ловить марлинов и сельдь, а иногда даже осьминогов.

Я была моряком, Персей не ошибся. Сидела в нашей маленькой лодке, пока Стено и Эвриала ныряли в воду, танцуя в лунном сиянии. Когда сети заполнялись, сестры плыли к берегу, и мы жарили там щупальца, приправляя их тимьяном, который в изобилии рос на скалах.

Это была сладкая жизнь. Моя жизнь. Я ни от кого ничего не требовала, кроме как не трогать мое маленькое пространство на Краю ночи. Рыбалка, шутки у костра, песни моей морской матери, свернувшийся калачиком Аргентус, когда приходило время ложиться спать. Мечта!

– Мой папа тоже бог, – сказал Персей, возвращая меня из давно ушедшей жизни. Образ с моей счастливой лодкой превратился в маленькую точку. – Это еще одна черта, объединяющая нас.

– Правда? – спросила я. – Он знает, что ты здесь?

– У нас не близкие отношения. Да, он мой отец, но воспитывала